Высшая степень обиды

– У вас может быть иначе.  У всех ведь по‑разному,  да?  Зависит от силы чувства.

– Наверное.  До свидания, большое вам спасибо,  – прикрыла я за собой дверь. И опять вернулась.

– Да, Зоя?

– Усольцев сейчас в море.  Вы уверены, что…  Господи!  Вы сами сказали, что его состояние тогда…

– Я поняла, – кивнула она, – я общалась с ним перед выходом.

– На каком основании?  Чья это была инициатива?

– Большая деревня, Зоя…  Поступила команда на освидетельствование психической вменяемости.  Да я и сама считала, что это нужно.

– Спасибо, Роза Давлятовна!  Огромное вам спасибо!

– Господи… девочка…   Я все понимаю.  Не переживайте вы так… он вполне адекватен, я так и доложила.  Молюсь теперь.

Я напряженно уставилась на нее.

– Не смотрите так.   Я говорю правду.  Ваш муж дурак, Зоя, но  сильный, вменяемый и разумный.   С адекватной реакцией.  Но  вы тоже молитесь…  на всякий случай.  Я буду знать об этом и мне будет легче. Обещаете?

– Да, обещаю.

Я понимала, что она сделала для Усольцева.  Он командир, а командир незаменим по определению.  Значит, пришлось бы отменить выход Усольцева (говорим Усольцев, понимаем – экипаж, лодка).  В самый последний момент  это ЧП.  И  ЧП  такого масштаба…  уровня даже не флота, а Министерства обороны.  Тех самых котов, которых регулярно показывают крысам…  я просто не осязала разумом уровень катастрофы.  Речь даже не о том, что для него это крест на карьере.  А о том,  что на экипаже Усольцева они не остановятся и пройдутся катком по всему, до чего дотянутся, раз уж их выдернули из первопрестольной. Полетят должности…  Виктора  возненавидят все, абсолютно!  И командование тоже, потому что вынуждено будет угождать и подлизывать…   Это… да, я буду молиться.  Если не за него, то за экипаж.  Виктор сильный, он официально справляет свой День рождения три раза в год, потому что было…  и он справился.

А то, что он испугался за меня… ?  Все правильно – если бы я, не дай Бог,  умерла, то мальчишки бы не простили.  Он просто перестал бы для них существовать,  вплоть до того, что сменили бы отчество…  мои мальчики.

 

 

Глава 4

 

Это красное пальто… будь оно неладно!  Его же видно за километр!  Может и прав был Пашка, когда предлагал помощь?  А я в своем прибитом состоянии, сама себе противная,  но гордая – да, отказалась.  Весь день мужик на работе и после этого еще нянькой к взрослой тетке?

– Здесь ты все время на людях, а  боюсь – зайдешь домой и сразу  начнешь выть.  И все коту под хвост!  Давай схожу с тобой, просто посижу рядом.

– Спасибо, конечно,  Паш, но не нужно –   истерить не собираюсь.  Во мне до сих пор твой  «не бром» плещется,  – получилось  спокойно и даже отстраненно.  Я и правда, мыслями была уже далеко – соображала,  что нужно сделать в первую очередь.

По сравнению с жарко натопленным помещением на воле дышалось намного легче.  После серии штормов  ветер  на время стих и сейчас  обдувал лицо слабо и осторожно,  даже дождь закончился.  Пасмурно, будто в самом начале сумерек;  бакланы, как оглашенные, орут возле контейнеров с мусором – все привычно… нормально.   Вот  только  пальто это проклятое… доберусь до дома и  изрежу к чертям!  Жутко хотелось  взвыть и бегом вернуться  в терапию – под крыло к Пашке, чтобы никто меня не увидел.

Но Зоя уже взрослая, Зое почти  тридцать  девять и  еще она умная девочка, как  недавно уверяли…  Вначале  нужно было сходить на работу – отдать больничный и написать заявление об увольнении.  Это к Санычу – там не страшно, но потом  еще  к кадровичке и в бухгалтерию.  Может случиться, что рассчитают сегодня же  и  хорошо бы, потому что после покупки билета на карточке и в кошельке  осталось не так много.  Не готовилась как‑то…

Денежное довольствие Усольцев уже должен был получить, но даже думать сейчас о том, чтобы говорить с ним о деньгах,  даже если бы он был дома…  Боже упаси!  Мы же птицы гордые, хотя и не очень умные – Паша сильно ошибается на мой счет.  Умом  здесь и не пахнет – сейчас  одни эмоции.   Это потом, позже, будет и разумный подход и практичность проснется…  Хотя и сейчас я уже могла рассуждать вполне здраво.

Раньше мы выкладывали обе наши зарплаты на стол и делили на кучки – вместе планировали   расходы.  На питание я всегда брала одну и ту же сумму, и продуктовые закупки тоже  делала сама.  Последние месяцы, когда мальчики уже  уехали поступать в  медакадемию и остались там на учебу,  на домашние расходы стало хватать моей зарплаты – Усольцев часто питался  в нарядах и походах, а я, оставаясь одна,  ела совсем мало.  Свое денежное довольствие  он  сразу же  снимал с карточки и клал  в Сбербанк на пополняемый счет.

Вот эти деньги и поделим потом поровну, а  сейчас цыганить их  было бы просто тошно.  Хотя на путевку, о которой говорил Паша,  у меня  сейчас точно не  хватит.   Но этот вопрос  я буду решать  в порядке очереди.   Да,  расчет  сразу это было бы замечательно, но только  вряд ли.  Пока нет приказа  на увольнение, нет и основания для выплат.

Сцепив зубы,  я, наконец,  сошла со ступенек и двинулась  в сторону  Дома офицеров.  Незаметно осматривалась вокруг.   Как только перестало штормить, сразу  оживились улицы, и замаячил народ.  А я, как фонарь над публичным домом.  Что вообще меня толкнуло  выбрать этот цвет…?  Скоро из‑за поворота  показалось место работы  и внутри что‑то  неприятно  закопошилось.

Начальник  подписал заявление  почти без вопросов.  Я сразу  сунула ему под нос выписной эпикриз с настоятельной рекомендацией  лечащего врача сменить климат, а иначе будет жопа.

– Так и сказал? – удивился Саныч, не став читать и полностью доверившись  вольному пересказу.   Раньше я посмотрела бы на этого невысокого коренастенького мужика  умильно – замечательный же дядька.  На работе я со всеми поддерживала  приличные  отношения,  только их дистанция разнилась.  Между нами с Санычем она была минимальной.  Человек он был простой и прямой в своих понятиях и рассуждениях, как гимнастическая палка.  Впрочем, как и многие  другие военные в пенсионном возрасте.

– Более длинно и запутано, но… да.

– И что, все настолько…?

– Владимир Саныч, – терпеливо вздохнула я, – ну вы же сами все понимаете.  Давайте просто разойдемся, как в море корабли.  Подписывайте уже.

– Жаль, Зоя,  мне сильно жаль…  – начал он, и я ощутимо напряглась.  Но нет,  речь пошла о вещах  нейтральных: – Хорошая идея была с детской студией.

– А  мне‑то как жаль…  просто поверьте на слово.    Но и правда – чтобы профессионально преподавать танцы, нужно соответствующее образование – хотя бы школа.   А у меня та же студия сто лет назад.