Я буду любить тебя вечно

– Это хорошо, что ты уже определилась с тем, чем хочешь в действительности заниматься.

Мне кажется, или он действительно меня поддерживает? Не осуждает мой выбор, не считает его глупым и не пытается отговорить, а поддерживает? А еще он не смеется надо мной, только улыбается, обещая лишь лучшее.

– Спасибо, – шепчу, искренне улыбаясь и залипая на его глазах, напоминающих великолепное озеро Аннеси, прославившееся своей чистотой. Достаточно в него заглянуть, чтобы увидеть свое отражение. Так и глаза Жени, чисты и прекрасны. И в них я вижу свое отражение.

– Как твои колени? – звучит спустя долгую минуту, которую мы рассматривали друг друга как‑то по‑новому. По‑особенному, что ли.

В его взгляде я не вижу презрения или недовольства, только нежность и заинтересованность. Может, дело в том, что он увидел меня настоящую? Увидел, что я могу плакать и переживать за свое будущее, что могу злиться на родителей за их непонимание. И могу быть простой девчонкой.

– Это были мои любимые колготки, – произношу, тихо рассмеявшись и вспомнив день, когда мне пришлось распрощаться с ними.

Иногда, чтобы показать родителям свою неидеальность, я надеваю цветные колготки. На все их просьбы снять это безобразие я лишь пожимаю плечами и отвечаю, что мода такая. Но самое страшное, что я на самом деле полюбила эти необычные колготки, от которых многие шарахаются. Полюбила настолько сильно, что в моем гардеробе на сегодняшний день есть все цвета радуги и выделена отдельная полка.

– Красные? – спрашивает недоверчиво, на что я просто киваю и, нагло отобрав у него «Корону», делаю глоток.

Не знаю, как долго нахожусь здесь, но по ощущениям прошло больше часа. Мы выпили три бутылки легкого пива, и, что самое интересное, каждый раз одну на двоих. За время, проведенное в тусклом гараже, освещенном одной лишь лампой, я поняла, что мне ужасно нравится находиться рядом с ним, слушать его забавные истории, от которых я заливаюсь безудержным смехом. Мне просто нравится эта непринужденная атмосфера, в которой я вроде чужая.

– Можно, когда мне будет плохо, я снова к тебе приду? – спрашиваю около своего дома и, затаив дыхание и смотря на соседский палисадник, жду ответа.

Теплая ладонь касается щеки, большой палец скользит по виску и, подхватив выбившуюся прядь из растрепанного пучка, заправляет за ухо. У меня моментально перехватывает дыхание, и появляется такое чувство, что я вот‑вот свалюсь прямо на него. В его крепкие, такие желанные объятия. Мечтая попробовать его губы на вкус, медленно, но уверенно поворачиваюсь к нему лицом и, подняв голову к ночному небу, усыпанному миллиардами звезд, смотрю в глаза. Темные, как эта ночь.

– Можно, – тихий шепот и легкое прикосновение теплых губ стали мне ответом на сотню вопросов, что я мечтала ему задать. – Беги домой, уже поздно.

 

 

 

 

Глава 8

 

Виктория

В школу бегу со счастливой улыбкой на лице, предвкушая долгожданную встречу с Женей. Чего я жду? Сама не знаю. Теплый ветерок дует в спину, шоколадные пряди волос попадают в рот, прилипают к губам, намазанным малиновым блеском, заставляя отплевываться. Если раньше меня это дико раздражало, то сейчас глубоко пофигу. Подумаешь, блеск сотрется, заново намажу. В очередной раз отлепив прядь волос от губ, влетаю в холл школы, а затем, чуть ли не перепрыгивая по несколько ступенек, в класс.

Зайдя в светлый кабинет, в котором шум и гам не стихают ни на минуту, я, как обычно, тихонько прошмыгиваю к своей парте. По дороге успеваю пробежаться взглядом по одноклассникам и понять, что его еще нет. Я по‑прежнему сижу впереди него, так что точно не пропущу приход. Не спеша достаю школьные принадлежности и готовлюсь к ненавистной геометрии. Тангенсы и котангенсы, еще немного, и будут сниться в страшных снах и грозить указкой, а еще разговаривать противным голосом Саманты. Если что, это имя математички, Саманта Федоровна. К счастью, осталось недолго мучиться, до выпускных экзаменов рукой подать, а вот там уже… там родители и их правда.

Грустно вздохнув, погружаюсь взглядом в тетрадь в светло‑синюю клетку, отстраняясь от окружающего шума. Математичка еще на прошлом уроке сказала, что домашнее задание будем проверять у доски. Каждый раз она это говорит и каждый раз мы домашку пишем на доске и разбираем ошибки. Бывает, это дело занимает весь урок, а потом мы приходим дополнительно записывать новую тему, которую снова не понимаем и решаем заданные задачи с ошибками. Двумя словами: замкнутый круг.

Кое‑как отсидев нудную и выжимающую все соки из организма школьника геометрию и порадовавшись вместе со всеми, что сегодня успели не только проверить домашку, но и новую тему разобрать, дружно вываливаемся из душного класса. В толпе школьников взглядом ищу Женю, но все тщетно. Я не заметила, когда он вошел в класс и не заметила, как он свинтил из него. И откуда у него такая скорость? А может, он меня избегает?

Так, ладно. Не о нем надо сейчас думать. Впереди еще пять нудных уроков, из них два предмета, по которым сдаю экзамены. Сейчас мне важно собраться и хорошо подготовиться. Свое мнение относительно учебы я не изменила. Вот ни на йоту.

Я твердо решила, что пойду на рекламное дело и стану крутым специалистом. Таким, что за меня будут бороться крутые кампании, а я еще и думать буду, с кем мне выгоднее сотрудничать. Ой, ладно. Мечты, они такие мечты, но иногда они сбываются.

Последний урок любимой литературы. Не знаю почему, но именно этот предмет – моя отдушина. Я часто не замечаю, как погружаюсь в дебаты о том, кто прав, а кто виноват. А поэзия, так это вообще отдельная тема. Ахматова, Цветаева и Есенин – люди, которых я обожаю. Их стихи само великолепие, творение чуда и успокоение для моей души.

Затаив дыхание, я наблюдаю, как Женя выходит к доске. Как поправляет ворот белоснежной рубашки и, задорно кивнув, просит класс его поддержать. И его поддерживают громкими аплодисментами и криками с мест, потому что нет в классе человека, который не любит слушать, как он читает. А делает он это великолепно, настолько, что даже учительница прослезилась однажды. Ее хрупкое сердце не выдержало эмоционального накала страстей, что подарил классу Женя своим бархатным, слегка вибрирующим голосом.

Он всегда читает с чувством, глубоко погружается в текст и вытаскивает на поверхность главное, показывая это интонацией и голосом. Бархатным, с легкой хрипотцой.

Я помню, любимая, помню

Сиянье твоих волос.

Не радостно и не легко мне

Покинуть тебя привелось.

Я помню осенние ночи,