Ярейна

Вот ведьмы всем сразу и занимаются. И ни один маг, как бы ни был он силен, не сможет ведьму переплюнуть, потому что мы ведающие, и то, что нам ведомо, только от матери к дочери передается, в строжайшей тайне держится. У магов и книги, и учебники, по которым они учатся. У нас же книг почти никаких нет, разве что травники да сонники, а вот заклинаний своих никто не записывает. Я хорошо помню еще из детства, как Таисия мне на ухо тайно, дабы никто более не услышал, заговоры нашептывала, тайные слова передавала, учить заставляла так, чтобы от зубов отскакивало. Строгость ее воспитания свои плоды возымела – я все знала, все умела, хотя еще девчонкой сопливой была. А все ж, бабке частенько помогала и лечить, и травы правильно собирать, даже зелья готовить и те могла.

– Эх, Яринка, только из тебя и вышла мне достойная замена, – говаривала ведьма.

Я гордилась, конечно, но нос не задирала, потому что кроме нас с матерью, у Таисии Демидовны еще несколько дочерей было, плюс внучки да ученицы, коих брала она время от времени. Жалела порой сироток, пусть далеко не все из них истинными ведьмами были, все равно учила, за собой всюду таскала, секретами ведьминскими не делилась, им и незачем это знать, зато из этих девчонок получались хорошие травницы и знахарки, они людям помогали, а бабке моей это только в радость. Чем больше помощниц вокруг, тем меньше у ведьмы забот и хлопот.

Только я не пожелала рядом с Таисией оставаться, мне свободы хотелось, вот и перебралась подальше, нашла «свое» место и осела. Местные меня тепло приняли, все же вдалеке от больших городов, где с лекарями беда, без ведьмы трудно. Хоть зуб вылечить болящий, хоть рану зашептать, хоть роды принять. С последним повитухи справляются, да не всегда так бывает, что ребенок легко на свет появляется. Иногда без особой помощи не обойтись, вот и бегут ко мне, а я никогда не отказываю. Люди всегда должны друг другу помогать, в трудной ситуации особенно, потому что больше некому. Зато все меня уважают, за спиной всяких гадостей не шепчут и в след не плюют. Знают, я уйду – им конец. Без ведьмы нечисть страх потеряет и на людей накинется. Не съест, так выходками своими доведет. Поди, не забыли, как несколько лет назад, еще до моего появления в Бережках, страдали от шуток лешего. Как в лес ходить боялись, как к озеру Долгому и к реке Азике не приближались без молитв и рыбачили с трясущимися от страха коленками. Вряд ли такое быстро забудешь. И ведь дело было не в том, что нечисть местная так люто людей не любит, просто люди уважение к ней всякое потеряли, позволяли себе лишнее, вот и получили по заслугам. Мне пришлось мирить их. Вот тогда и взрослые, и дети вздохнули с облегчением. Получили прощение, с живностью лесной да озерной в ладу зажили. Тихо в Бережках стало. Мирно.

– Яра, ты долго здесь пропадать собираешься? Радим уже на стол накрыл, а тебя все нет да нет. Исхудать так недолго! – громкий слащавый голос Бояна выдернул меня из задумчивости.

– Ась? – высунувшись в дверной проем, усмехнулась я. – Ты о чьей фигуре больше беспокоишься: о моей или своей? А ведь тебе не мешало бы похудеть, а то скоро и двигаться не сможешь.

– Злая ты, Ярка! – обиженно фыркнул кот и заскакал по ступенькам вниз. – О тебе заботишься, а ты…

– Ладно, ладно, не дуйся, – потирая затекшую поясницу, пробормотала я, спускаясь следом. – Толстый фамильяр, значит, ведьма не бедствует.

– Я не толстый, – обиженно вякнул кот и запрыгнул на лавку, где уже стояла тарелочка со сметанкой.

– Конечно, Боян, ты не толстый, просто упитанный, – задумчиво протянула я, присаживаясь за стол, и добавила, когда фамильяр довольно мурлыкнул: – Сверх меры.

Кот замер. Несколько минут он сверлил меня недобрым взглядом, а потом отвернулся и все равно угощение свое доел.

– Меня и такого все местные кошки любят! – обрубил наглый кошак, забрался на печь и растянулся там во весь свой немалый рост.

Я промолчала, потому что мое внимание в этот момент сосредоточилось на черте. Яшка скромненько сидел в уголочке и штопал рубаху домового. Так! Это уже интересно.

– Я так понимаю, ты к нам надолго, – обронила я, когда он почувствовал мой тяжелый взгляд и обернулся.

– Ты, конечно, можешь меня прогнать, но к Таисии я не вернусь. Нельзя мне, – отложив шитье, негромко сказал Яшка.

– Хм! А прощения просить не пробовал? – усмехнулась, принимая от Радима тарелку с борщом.

– Ярушка, ты шутить, что ли, вздумала? Али забыла, какой у твоей бабки норов крутой? Не простит она меня. Не простит.

Чертенок покачал рогатой головой и утер кулачком свой пятачок.

– А у меня, стало быть, характер не такой?

Яшка промолчал, только плечами пожал да вновь за иголку с ниткой взялся. Ох! Что сказать? Доигрался черт в очередной раз. За купеческой дочерью в бане подглядывал, а потом скучно Яшке стало, подшутил. Так подшутил, что бедная на улицу выскочила в чем мать родила, а во дворе народ, слуги. В общем, опозорил девку. А местный купец долго разбираться не стал, сразу к ведьме бросился. Шум, гам, скандал. Бабка моя от разъяренного отца откупилась, а вот Яшке в тот же день так досталось, отчего черт света белого не взвидел. Как очухался, сразу в бега подался, потому что Таисия Демидовна всерьез решила вернуть черта в родной мир, даже весточку моему отцу отправила. А кто еще смог бы его от демона защитить, как не его же родная дочь? Знал Яшка, что я папане редко подчиняюсь, больше наперекор ему делаю, вот и прибежал заступничества просить. Да не повезло, меня дома не было, поскольку я еще до рассвета в лес ушла, а тут его Боян с Радимом встретили, но и с ними черт не смог без каверзы обойтись. Подшутить вздумал, вот и разодрались и домик мой едва не разнесли.

– Эх, Яшка, я ведь твои выходки тоже долго терпеть не стану, – отодвинув от себя пустую тарелку, обронила я и глянула на черта, который теперь штопал мои старые штаны. – В Бережках начнешь чудить, не избежать тебе наказания. Поверь.

– Нет, Ярушка, не стану я больше проказничать, – стукнув себя кулачком в волосатую грудь, заявил черт. – Хотя проказничать и шалить мне по природе моей положено.

– Яш… – грозно сдвинув брови, прошипела я и тяжело вздохнула, потому что домовой поставил передо мной очередную тарелку с кашей, да пироги на стол выставил, а кроме них кренделя и ватрушки.

– Радим, я одна столько не съем.

Я покачала головой и потребовала у домового чай.

– А кашу Яшке отдай. Заслужил он за свои труды и еды нормальной.

Домовой только вздохнул, но уговаривать не стал, знал, бесполезно. Забрал у меня тарелку и черту махнул рукой, приглашая тем самым за стол. Яшка, что удивительно, отнекиваться не стал, забросил свое рукоделие и быстро за стол присел.

– Спасибо, Яра, за кров и за еду. Клянусь, больше шутить не стану.

– Смотри же, Януарий.

Я погрозила пальцем и сдвинула брови на переносице.

– Сунешься в деревню, познаешь, какой у меня характер.

– А не в деревню, стало быть, можно соваться?

Черт прищурился и запихнул в пасть полную ложку каши. Я равнодушно пожала плечами.

– Пожалуйста. Ваша местная братия сама не лучше.