За двумя изумрудами погонишься…

– Семен, на кой мне твоя схема. Я эту улицу пешком столько раз исходила туда и обратно, сколько ты за свою жизнь километров не прошел.

Это я так своеобразно радовалась, что неведомый старичок не живет где‑нибудь на Химмаше или еще где подальше. Семен выглядел несколько сконфуженным и в то же время, чувствовалось, что мое согласие передать письмо старику принесло ему некоторое облегчение. А я, не иначе, как распалившись от собственного великодушия, проговорила:

– И еще… Никуда я пока не уеду. У меня тут еще куча дел. Да и потом, что они от меня хотят? Никаких темных дел я тут не вела. А отпугивать от завода клиентов – думаю, это не в их интересах. Как ни крути, а они люди деловые. Так что, не думаю, что мне может что‑то серьезно угрожать. Да и менять планы свои по неведомым причинам я, при всем уважении, не собираюсь. Так что, если еще когда захочешь поболтать, звони. Остановилась я, как обычно, ты знаешь где, номер двадцатый. – Я поднялась из‑за стола. Семен тоже поднялся, торопливо доставая чуть смятую купюру из кармана, и положил ее на стол.

Мы пожали друг другу руки и расстались перед самым выходом из кафе. Семен сразу шмыгнул куда‑то в сторону, а я решила еще зайти в дамскую комнату. Не задерживаясь там долго, и воспользовавшись тем, что официант убирал с нашего столика, я проскочила нешироким коридорчиком и толкнула дверь с надписью «служебный вход». Оказавшись в тесном и темноватом переулке, бодро зашагала в сторону параллельной улицы. Береженого Бог бережет!

 

Глава 4

 

Добираться до гостиницы решила пешком. На ходу лучше думалось. Следовало все разложить по полочкам, пока еще свежо, так сказать, в памяти. Две «крыши» сначала спорили, кому контролировать завод, да, надо полагать и рудник тоже. Дело чуть не дошло до войны, и Уральцы отступили. Вот и правильно сделали. Иначе тут была бы уже полномасштабная войнушка со всеми вытекающими. Договорились на партии изумрудов, думаю немаленькой, где центральное место занимал уникальный (по словам Сени, а я склонна была ему верить) изумруд под названием «Зеленый лед». При передаче выяснилось, что камень, хранящийся на заводе – фальшивка. Ситуация между «братками» опять накалилась. У них только один закон, на котором и держится это государство в государстве: «За базар надо отвечать». Поэтому, для пришлых дело чести (если про бандитов вообще такое можно сказать) найти настоящий камень, чтобы передать его неведомому Филину вместе с остальным добром. И пока они камень не найдут, покоя здесь никому не будет.

Так, с этим, вроде бы, все понятно. Теперь нужно было определить свое место в этой сваре. А место мое – сторона. Я товар получила. Его проверили. Так что, теперь ничто не мешает мне заняться своими делами, стараясь не обращать на ребятишек внимания. У них своя свадьба, у меня – своя. Единственное, что мне нужно срочно сделать – это отправить мои изумруды в родной магазин с фельдъегерской службой. Конечно, удовольствие это мне обойдется недешево, но душевное спокойствие куда как дороже каких‑то денег. Приняв это решение я повеселела. Кажется, я нашла способ, как избавится от одной головной боли. И еще. К дедульке с письмом следует отправится сегодня же вечером. Так сказать, выполнить все, связанное с этим заводом, чтобы потом уже ни о чем не думать.

Незаметно я дошла почти до самой гостиницы. Чтобы идти к старому ювелиру, следовало купить ему каких‑нибудь гостинцев. Как‑никак, человек старый, заслуженный, да еще и приболел. С пустыми руками идти будет как‑то неприлично. Я заскочила в попавшийся мне по дороге гастроном, взяла всего понемножку, так как не знала, что старик любит, и бодро зашагала в сторону своей гостиницы, виднеющейся отсюда за верхушками пожелтевших кленов на бульваре. Уже подходя к самому зданию моего временного пристанища, я внезапно вспомнила, что уходила‑то я отсюда тайком. И если сейчас те, кто меня караулит здесь, увидят, что я вхожу в гостиницу, как ни в чем не бывало, в то время, когда я должна, как бы, пребывать в своем номере, у меня могут возникнуть проблемы. Мне бы очень не хотелось, чтобы они узнали, что я могу спокойно уйти от их слежки. Да и насторожит это ребятушек, что повлечет за собой некоторые вопросы. А оно мне надо? То‑то же! Поэтому я, притормозив, спряталась за ближайшим стволом подвернувшейся мне вовремя липы. Осторожно выглянула из‑за коричневого морщинистого ствола, пытаясь рассмотреть, стоит джип под моими окнами или нет. Машину я не увидела, и уже собралась выйти из своего древесного укрытия, как чья‑то рука легла на мое плечо. От неожиданности я подпрыгнула на месте и чуть было не выронила пакет с провизией для старичка ювелира из рук. Оглянулась, уже готовая отражать атаку неприятеля, и увидела перед собой, недоуменное лицо Алеши. От испуга, смешанного с негодованием, я в сердцах чуть не выразилась несколько непристойно о его родственниках и о нем самом. Схватилась за сердце свободной рукой, и, не скрывая эмоций, произнесла:

– Лешка, чтоб тебя…!!! Напугал‑то как, ирод!! Чуть заикой не сделал! Ты чего подкрадываешься?!

Алексей еще с большим недоумением захлопал на меня своими шикарными ресницами, и извиняющимся тоном проговорил:

– Ну, прости… прости Ликочка… Не хотел напугать…

Я от злости на саму себя, что друг застал меня в такой момент, досадливо буркнула:

– Бог простит… – А потом, поняв, что Лешка в моих проблемах вовсе не при чем, проговорила, чуть ласковее. – Ладно… Проехали. – А потом задала интересующий меня вопрос. – Ты как здесь?

Алеша, все еще с покаянным видом, проговорил:

– Да вот… Ехал по делам мимо. Смотрю, ты тут в индейцев играешь. Думаю, дай остановлюсь, спрошу. Может тебе напарник в игре нужен. Одной‑то, поди, скучно играть? – И лукаво так, со значением, улыбнулся.

А я обреченно подумала, что теперь мне точно не избежать объяснений с другом. Поверить, что я внезапно впала в детство, он вряд ли поверит. Так что… Теперь уже я, переминаясь с ноги на ногу, промямлила, пряча глаза:

– Ну… Знаешь… Кажется, я опять куда‑то встряла…

Алексей мгновенно посуровел, а я, от такой его перемены настроения, даже голову в плечи вжала. Ну все… Сейчас пойдет – поедет! Но, так же я знала совершенно точно, что, если чистосердечно покаюсь, в беде он меня не бросит, и, конечно, поможет, ежели что. Поэтому, приняв решение взять весь грядущий процесс неизбежной нахлобучки в собственные руки, я деловитым тоном спросила:

– У тебя как со временем?

Лешка пожал плечами:

– Сейчас на встречу еду. Потом часа два будет свободных. Можем где‑нибудь посидеть, пообедать. Точнее, наверное, уже поужинать. А потом еще будет одно дельце, но недолго. И я свободен. Можем пойти куда‑нибудь. – Потом, вспомнив, что должен изображать суровость, нахмурился, и, изображая грозного батюшку, спросил. – Так куда ты опять вляпалась?

Я махнула рукой.

– Долгая история. Ты вот что. Езжай на свою встречу, а потом закинешь меня к одному старичку. – Я подняла в руке пакет, демонстрируя продукты. – Он болеет. Навестить обещала. Пока я там у него побуду, ты свои дела решишь, а после, мы куда‑нибудь сходим, посидим, поужинаем, и я тебе все расскажу. Лады?