Заклятый друг

– Так ты накопила на переезд в Москву?

– Нет, конечно. Экология не пользуется такой популярностью, как биология и география. Но в них я тоже разбираюсь. Родители очень помогли. В общем, я уже с девятого класса точно знала, кем хочу стать, участвовала во всех экологических проектах в округе, и планировала учиться в Москве.

– Серёжа, в отличие от тебя, поступил на платное обучение.

– У Серёжи очень сильно болела мама. Когда он был в старших классах, она слегла с инсультом. Серёжа ухаживал за ней, подрабатывал как мог. И особенно тяжко пришлось на то время, когда нужно было готовиться к поступлению в институт.

Да, я накопила Серёже на институт. И я горжусь, что смогла ему помочь, чего бы там Арский не говорил. Он никогда не поймёт, какого было Серёже. У Макса в этом возрасте были другие проблемы – в какой из престижных институтов поступить, с какой из блондинистых приятельниц переспать, какой стартап замутить, чтобы поскорее обрести финансовую независимость от отца и доказать самому себе, что он самодостаточная личность. А Серёжу унижали одноклассники, в перерывах между школой и подработкой он приходил домой покормить мать, и пока мыл её, в соседней комнате бухал отчим. Который с Серёжей такое делал, пока он маленький был, что…

– Он бы вытянул экзамены на бюджетное, если бы его жизнь была нормальной, – пробормотала я и пристыженно улыбнулась, будто извиняясь за то, что многого не договариваю. – Зато во время учёбы в универе Серёжа быстро разогнался.

– Расскажи, как ему удалось выбить для вас поездку в Перу?

– Это был краудфандинг. Но сбор средств шёл оооочень медленно, скажу честно. Хотя Серёжа всё обстоятельно расписал, завязал множество полезных знакомств и везде участвовал. Мы планировали, что сможем собрать группу и уедем изучать ледники Перу. В середине осени, не раньше. Но внезапно произошло чудо. Нашёлся анонимный инвестор, который в начале сентября перечислил огромную сумму. Так что Серёжа устроил мне сюрприз. Приехал пятого числа и сказал, что мы отправляемся прямо сейчас, – я нервно сглатываю.

Айдар выключает диктофон.

– Жесть, конечно. Сразу после похорон, получается. Ваша мечта сбылась именно тогда, когда Арский переживал самые тяжёлые дни. У тебя, наверное, было жуткое чувство вины, что ты бросаешь своего друга в такое время.

– Макс был не один, у него много друзей.

– Итак, вы улетели в Перу. Но… пробыли там всего две недели. Расскажешь мне, не для статьи?

– Почему мы с Серёжей так быстро вернулись в Россию?

– Да. Это же связано с вашими личными отношениями? В остальном всё шло по плану: вы постили фотки с «Ледяной девой» инков из музея в Арекипе, снимали видео тропических дождей в лесах Пукальпы, наконец, были на пути в Анды…

Кто‑то сказал Серёже. Про меня и про Макса. Поэтому он уехал.

И мне ничего не оставалось как отправиться за ним.

– И вдруг вместо южных ледников вы оказываетесь в российском городе у Северной Двины, на берегу которой находят вещи Серёжи.

Я прекрасно помню фотографии, которые мне показывали полицейские. Густой ядовито‑зелёный лес, свинцовые, уже ледяные рёбра реки, и на её фоне кроссовки, расшнурованные, облепленные тусклым, почти серым песком. Тогда подумала ещё – как странно, Серёжа всегда снимал обувь, не развязывая шнурки. Но остальные вещи, как и обычно, были сложены аккуратно.

– Да, семья с детьми приехала на тот пляж с палаткой. Они заметили одежду и мобильник, и поскольку никто долго не появлялся, вызвали полицию. А те уже позвонили по первому номеру из списка последних вызовов – то есть мне. Я подумала, что это какой‑то глупый розыгрыш. Мы ведь виделись всего за пару часов до этого, и я ждала его в съёмной квартире.

– Вы поссорились перед тем, как он пропал?

Мне кажется, ответ и так очевиден Айдару. Но так не хочется произносить это «да», словно подтверждающее мою виновность.

Трезвонящий телефон буквально спасает меня.

– Извини, я должна ответить.

Радость от того, что нас прервали, быстро испаряется.

Татьяна Георгиевна редко звонит. Обычно ограничивается фотографиями и видео с Ваней. Которые я просматриваю будто тайком.

– Да, Татьяна Георгиевна.

И прежде, чем получаю ответ, понимаю, что за весь день она ничего мне не прислала.

Отвечает мне не она.

Чужой голос.

Чужой голос говорит, что мой сын у них.

 

12. Макс

 

Я отхожу от Кати, передвигаю Полинин стул поближе и сажусь напротив:

– И ты присядь. Давай поговорим.

Катя прикрывает глаза, будто я унизил её.

Долго выдыхает, сложив губы трубочкой.

– Очень это странно, Макс. Наша с тобой история.

– У нас нет никакой истории.

– Ты спас меня!

Чёрт бы побрал тех придурков, которые тогда к ней пристали! Нелепое стечение обстоятельств. Окажись на моём месте любой другой – она бы в него влюбилась.

Отец мой в тот раз как с цепи сорвался, выпытывал у Кати, кто разбил его любимому сынулечке губу. Обещал всех засадить. Ото всех оберегал меня как свирепый Цербер.

А по итогу оказалось, что он – главная угроза.

– Чего ты улыбаешься? Ты рискнул ради меня жизнью!

– Прекрати, я не ради тебя это делал.

– А ради кого?

– Да мы даже не были знакомы! И в той ситуации любой нормальный человек вступился бы.

– Но мы же познакомились. Стали общаться. Значит всё не просто так.

– Не просто. С тобой приятно и интересно общаться, ты так легко влилась в круг моих друзей. Познакомила меня с Полиной. А ещё была рядом в тот мерзкий сентябрь.