Заклятый друг

Бах!

Молния ослепила.

Я завизжала. Спрятала лицо в волосы.

Только с Арским могло такое приключится. Он выбрал единственный, один единственный, блин, за всё знойное лето день, когда в городе объявили штормовое предупреждение. И именно в этот день мой обожаемый друг женится.

А невеста застряла в Париже из‑за погодных условий.

Зачем переться туда, если у тебя свадьба на носу?

И ведь взрослая тётя уже, тридцать лет. Чем думает?

У неё, видите ли, важный контракт с модельным агентством.

Да Арский‑старший ей этих агентств хоть десять подарит, если его невестка пожелает. Любого фотографа, для любого бренда, в любом уголке мира.

Но… Как бы не обожал Марину папа Макса, и какими средствами не обладал, купить штиль у него не получится.

…в отличие от всего остального.

И чего я переживаю? Макс проницательный. Его суперский мозг айтишника не упустит ни одной детали. Мой друг смекнул бы, что Марина на него запала из‑за денег, будь это так.

Просто не хочу, чтобы он разочаровался. Потому что я его очень…

– Бу!

Я вскрикнула и ударила в дверь.

Она захлопнулась с такой силой, что зловещее «бу» сменилось хриплым воплем.

– Твою мать, Дашка! Нормальные бабы убегают, когда их пугают. А ты… – Макс показывается из‑за двери своей комнаты.

Потирает нос.

– Сам виноват.

– По носу получил, ещё и виноват. Я, может, на помощь спешил. Визжит тут, будто её насилуют, – кидает взгляд на мои дрожащие пальцы, прижатые к груди. – Что, Чуточка? Страшно тебе? Я смотрю, принцесса не стала ждать в башне, и сама отправилась на поиски героя, который должен её спасти? Вполне в твоём стиле.

– Да ну тебя! Просто у этой буржуйской виллы абсолютно нелогичная планировка. А я всего лишь шла в туалет.

– Именно в тот, что рядом с моей комнатой. Другие тебя не устраивают.

– В том, что рядом с твоей комнатой, мыло вкуснее.

– И давно ты ешь мыло? – он обнимает меня одной рукой, и мы идём к нему.

 

2. Даша

 

– Ну рассказывай, как ты докатилась до такой жизни? Говорил я тебе, целибат до добра не доведёт. Пока твой гринписовец облака над Мурманской областью изучает, ты тут крышей поехала.

– Кто бы говорил? Твоя Мариночка сколько дней в году проводит с тобой? Носится со своей модельной карьерой как курица с яйцом. В её‑то возрасте…

– Слышь, соплячка. С таким острым язычком рискуешь не дожить и до её возраста, – сгибает руку, которой обнимает меня, и качает из стороны в сторону.

Макс немного захмелевший. И плохо рассчитывает силу.

– Мне вот, – пытаюсь стряхнуть с себя его руку, захват всё‑таки болезненный, – осталось месяц дотерпеть. Серёжа вернётся, и больше мы не расстанемся. Потому что у людей мечта должна быть общая, я тебе это не раз говорила.

– Нет чтобы посочувствовать. Жестокая, – убирает руку и демонстративно отстраняется.

– Будешь обзываться – начну петь, – бухаюсь на кровать.

Макс окидывает меня оценивающим взглядом.

– Нет, ну вы посмотрите на неё. Дашенька, мне двадцать пять лет, я потенция в чистой концентрации… и знаешь сколько у меня уже не было секса? А ты заваливаешься ко мне посреди ночи в таком виде, – тянет моё короткое платье за подол вниз, словно пытается спрятать от самого себя мои коленки. – Бесстыжая.

Я бью его по руке.

– Shameless, – вскакиваю с кровати и начинаю насвистывать мотивчик из одноименной песни, и подтанцовывать.

А затем петь.

Ну я же предупреждала.

Макс зажимает уши и театрально падает на колени, изображая муки смерти.

Кому‑то из уснувших гостей снизу тоже не пришлись по вкусу мои вокальные способности. Раздался хрип колонок, и внизу заиграл русский рэп.

Ненавижу рэп.

– Какая наглость! Они пытаются перекрыть мою песню!

Часть ребят вывалила под стеклянную крышу веранды, и со стороны балкона теперь слышался их ор.

– Это для тебя, Соболева! – кричат снизу.

Мы с Максом смотрим друг на друга заговорщически.

– Хочешь, я вырублю электричество? – ухмыляется он.

– Неа. Хочу врубить что‑нибудь электрическое, – и киваю за его плечо.

Макс провожает мой взгляд.

Уже через минуту я стою с глянцевой гитарой в руках, а сотни дырочек усилителей направлены в сторону окна.

Макс распахнул балконную дверь.

– Это вам за то, что ушли спать!!! Арский сегодня женится! И никто в эту ночь не уснёт!!!! – ору я, и в следующее мгновение ударяю по струнам.

Рёв буквально выстреливает из колонок.

Бью несколько раз. Эхо музыкальных плевков сливается с визгами и матом за окном. Становится прологом для грозовой кульминации – близко, в крышу соседнего дома, влетает осколок молнии.

Сердце у меня замирает. Но я смотрю на Макса, и страх сгорает, как ничтожный метеорит в атмосфере.

Обожаю способность его лица к асимметрии. То эта ухмылка, когда только один уголок рта так высоко уходит вверх. То эти диагональные линии над переносицей, когда он подмигивает.

А сейчас он смотрит на меня так, будто бы гордится моим сумасбродством.

За окном слышны крики вместе с хохотом.

– Человек за бортом!

– Вставай!

– Тащи его!

– Да чтоб тебя!