Заставь меня развестись

– Зачем она тебе? Мира, тебе не надо работать, чтобы доказать мне, что…

Я не знаю, о чем Никита говорил и что имел в виду, но мне до зубовного скрежета захотелось его перебить:

– Ох, трудовая мне очень нужна. – Без понятия, откуда во мне столько уверенности на сарказм, но Чернов заслужил. –  Хочу в какой‑нибудь офис секретаршей устроиться. Насколько я знаю, нескучная работа. Частые командировки, новые города, лучшие отели. А если босс молодой попадется, то…

– Хватит!

Переборщила, что ли? Мне так не показалось.

 

 

 

 

5.

 

– Ты сам спросил, – непринужденно пожимаю плечами, отмечая, как Никита напрягся. – Теперь пропустишь? Ида и правда ждет меня на улице.

Взгляд Чернова снова падает на мои руки.

– Останься здесь. Зачем тебе жить с родителями, имея мужа и свою квартиру?

Он не имеет права просить меня остаться. У него вообще нет никаких прав. Хочется топнуть ногой и сказать, что мужа у меня больше нет.

– А я и не останусь у родителей, – зачем‑то отвечаю ему. – Перееду в свою квартиру.

– Что? – спрашивает он. Не смотрю на его руки, но точно знаю, что пальцы сжались в кулак. – Там живет твой брат.

– Придется нам потесниться.

Видимо, действие адреналина в моей крови заканчивалось, и мне становилось неуютно стоять напротив Никиты в комнате, где кроме нас никого не было.

– Мира, хватит дурить. Эта квартира – твоя. Она наша. И ты должна жить здесь со мной, а не вместе с…

– Дуришь себя ты, Никита, – спокойно отвечаю ему. – И я тебе больше ничего не должна. Командуй своими секретаршами, или кто они там тебе, но не мной. Сюда я больше не вернусь. Даже не думай о таком варианте.

Чернов молча смотрит на меня. Этого достаточно, чтобы в груди что‑то больно и сильно защемило.

Я же его…С первого взгляда, с первого слова. А он…

Тянуть дальше не стоит. Воспользовавшись моментом, пытаюсь обойти мужа, но он хватает меня за руку.

– Я никогда бы не смог тебе изменить, – говорит тихо, прямо в шею, вызывая волну мурашек по позвоночнику. – Мира, ты самое лучшее, что у меня есть. Я бы никогда…

Это уже слишком. На такое вранье даже Мюнхгаузен не пошел был. Но слова попадают точно в цель, я срываюсь и отдергиваю руку.

– Да сколько можно меня мучить? Хватит! Я все видела! – толкаю его в плечо, но парень не шевелится даже. – Вашу переписку, отели, в которых вы бронировали номера, даты сходились с твоими отлучками. А барышня твоя, которая умела только кофе приносить? Да она же не отлипала от тебя. А сколько было ее ночных звонков? Ты отмазывался, ссылаясь на важные рабочие моменты. Никит, у нас с тобой разные понятия о самом лучшем человеке. И раз все это произошло, я для тебя такой никогда не была.

– Я докажу, что ничего этого не было.  Докажу, – произносит он, все еще продолжая стоять на одном месте. – Просто дай мне время.

Господи, что он несет? Какое время?

– Докажи сейчас! – требую, чувствуя, как по щекам текут слезы. – Давай же. Скажи, что тебя подставили злые люди. Скажи же! Почему ты молчишь?

Ну вот зачем мы начали этот разговор?

Кому лучше сделали? Мне точно легче не стало. Все стало только хуже.

– Сейчас ты мне не поверишь, – выдыхает он с закрытыми глазами.

– Знаешь что? – вскидываю голову, смотря ему прямо в глаза. –  Это не изменится. Я тебе больше никогда верить не буду.

Несколько долгих секунд мы смотрим друг на друга, а затем я делаю то, что должна была сделать с того момента, как увидела Никиту. Разворачиваюсь и ухожу.

 

– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает Олег, когда в машине остается последняя сумка.

– Почему нет?

– Не знаю, – брат качает головой, закрывая багажник. – Мы все волнуемся за тебя. Ты сама не своя из‑за этого урода. Может, стоило еще немного пожить с родителями?

Оглядевшись по сторонам, вижу дом, в котором не жила никогда. Сразу после свадьбы я переехала к Никите, а в этой квартире сначала был ремонт, а потом сюда переехал и Олег, решив, что жить с родителями в его возрасте уже смешно.

– Это ты мне так намекаешь, что внезапным переездом я буду мешать тебе баб в квартиру водить? – улыбаясь, спрашиваю у него. – Не переживай. Я буду пропадать на работе, а по выходным ходить в кино. Точно не помешаю твоим кобелиным сходкам.

– Я не про это, –  не думая отмахивается Олег. – Не хочу больше видеть твоих слез. Не знаю, как смог сдержаться, чтобы не пойти и не разорвать на части козла.

– Ну, тогда я бы точно ревела. В суде. Слушая твой приговор.

Самое удивительное, что мы с Олегом сблизились после случившегося. Раньше наши отношения сложно было назвать родственными. Он вечно психовал, срывался, стоило только начать с ним разговаривать. Я и не лезла особо, считая, что брату, который старше меня на год, просто не хватало внимания. А сейчас он изменился. Переживает, заботится, психует, злится, конечно, но уже не на меня.

– Значит, ты в порядке?

– В полном, – искренне вру в ответ. – Сейчас разложу вещи и встречусь в кафе с Идой. Кстати, я пообещала маме, что мы приедем к ней в субботу на ужин. Не подставляй меня. Она будет ждать.

Пока Олег заносит все сумки в мою комнату, я снова вспоминаю Чернова. Все, что находилось в этой квартире, мы выбирали вместе. Никита помогал, подсказывал, приезжал и следил за ходом работы. Я всегда мечтала жить отдельно от родителей, и, когда у меня появились заветные квадратные метры, мне захотелось обустроить их так, как я хотела. Муж знал об этом, поэтому и поддерживал.

Сейчас мне было здесь неуютно.

Каждая деталь интерьера напоминала о нем.

Когда смотрела на кровать, краснели щеки. Когда глядела на подоконник, они начинали полыхать.