Заставь меня развестись

– Как Кристина?

Когда вспоминаю веселую и беззаботную подругу, в горле появляется ком.

– Эта фурия забыла дорогу к матери, – прыскает она. – Как ни позвоню, то трубку не берет, то спит, то на работе и ей нельзя отвлекаться.

– Она устроилась на работу?

– Представляешь? Мой избалованный ребенок теперь работает. Если бы Никита сам мне не сказал, что устроил сестру в компанию в качестве своей секретарши, то я бы не поверила.

 

Свекровь отстраняется и внимательно смотрит на меня.

Кристина всегда мечтала работать с братом, но Никита говорил, что пригласит ее только тогда, когда решит обанкротить компанию. Мне всегда нравилось наблюдать за их отношениями. Я завидовала, смотря на то, как брат заботится о сестре. Как поддерживает ее, но в то же время может и отчитать. Крис обожала брата, любила дразнить его и всегда считала его героем. Наверное, сейчас она меня ненавидит.

– Я рада за нее, – честно признаюсь. – Уверена, у нее все получится.

Регина Борисовна вспоминает про то, что в духовке стоит шарлотка, и почти бегом несется на кухню, оставляя меня допивать чай. Так странно находиться одной в этой комнате. Еще недавно здесь собиралась куча людей и от шума тряслись стены. Свекровь любит находиться в обществе, и, по рассказам Кристины, ее мама всегда с радостью встречала ее друзей. Судя по всему, сейчас это прекратилось. Когда смотрю на кресло, в котором всегда сидит Никита, в груди больно колет.

Наше с ним место.

Черт.

– Мира, – слышу голос свекрови и оборачиваюсь. – Если ты не против, то я хочу попросить тебя остаться хотя бы одну ночь. Очень надеюсь, что у тебя нет никаких планов и мы сможем…

– Хорошо, – слова сами вырываются, прежде чем я начинаю думать. – Кристина не обидится, если я переночую в ее комнате?

Мама Никиты понимающе кивает.

– Это она пусть в своей квартире командует, а в моем доме только я решаю, кто и где будет спать.

Пока женщина возвращается к своим делам, я достаю телефон и набираю номер брата, чтобы предупредить его о том, что домой сегодня не вернусь.

– У Игнатовой своей останешься?

Брат радоваться должен, что у него появился свободный вечер, а он, судя по голосу, наоборот, переживать начал.

– Нет. Ида ускакала на свидание. Я у Регины Борисовны. Подышу свежим воздухом, поплаваю в бассейне. В общем, сегодня меня не жди.

– У кого? Мира, ты на солнце перегрелась, что ли? Ты что там делаешь?

– Чай пью, Олег. Все нормально, можешь не волноваться за меня.

– Хочу напомнить тебе, что ее сын…

– Не надо мне ничего напоминать, – ледяным тоном шиплю на брата, сильнее сжимая пальцами телефон. – Провалами в памяти не страдаю. Домой приеду завтра. Пока.

Сбрасываю вызов и, поставив мобильный на беззвучный режим, убираю его обратно в сумку. Если брат считает, что я головой не думаю, то он ошибается. Я все понимаю. Но, находясь здесь, – я чувствую спокойствие. Разве это не самое важное?

Следующий час мы с мамой Никиты проводим на кухне, сидя за кухонным столом, и я слушаю ее рассказ о том, как она познакомилась со своим мужем. Чтобы отогнать от себя ненужные воспоминания, решаю освежиться в бассейне, благо от моих вещей никто не избавился. Проходя мимо своей сумки, собираюсь на всякий случай захватить с собой телефон, зная, что Ида захочет поделиться впечатлениями от свидания. На экране высвечивается пятнадцать пропущенных от брата и несколько СМС. И когда я начинаю читать первое из них, входная дверь с диким грохотом открывается.

– Ты решила подать на развод? – ледяным голосом рычит Чернов, заставляя меня замереть на месте. – Говори, Мира! Это правда?

Он издевается, что ли?

Какого черта он так со мной разговаривает?

 

8.

 

Хочет злиться – пусть злится. Мне до его чувств нет никакого дела. Но я почему‑то продолжаю разглядывать мужа с интересом, потому что в таком состоянии я его еще никогда не видела. Всегда сдержанный, спокойный, а сейчас… Возможно, мне стоило побежать к Регине Борисовне и спрятаться за ее спиной, чтобы у Чернова не было возможности вытащить меня на разговор. Но женщина обещала мне, что сына ее я не увижу, а он здесь. Если в семье Черновых предательство вместе с ДНК не передается по наследству, тогда нужно еще понять, кто меня сдал.

– Помолчи немного, – выставляю палец вперед, когда мой телефон снова оживает. – У меня здесь важный разговор намечается.

Глаза Чернова горят огнем. Плечи нервно поднимаются и опускаются. А руки… Без сомнений, он бы сейчас с легкостью измельчил титан в порошок, будь тот где‑то поблизости.

Но, опять же, это все больше меня не касается, поэтому я отвечаю на телефонный звонок брата и отворачиваюсь от Чернова.

– Мира, беги оттуда. Прямо сейчас садись в машину и уезжай, – взволнованно кричит в трубку Олег. – Ты меня слушаешь?

– И почему я должна это сделать? – говорю ровно, стараясь не обращать внимания на покалывания в области ключицы, куда, судя по всему, сейчас смотрит Никита.

– Чернов знает, что ты сейчас у его матери находишься. И про твои планы на развод он тоже в курсе.

– Откуда?

– Я не знаю… Он мне угрожал! Этот псих мне угрожал. Я собираюсь написать заявление, чтобы ему запретили приближаться ко мне и моей семье на расстояние не ближе чем…

– Олег, не делай глупостей, – шиплю в трубку. – Успокойся. Я тебе чуть позже перезвоню.

– Мира!

Без зазрения совести сбрасываю вызов, вспоминая, что брат – любитель извращать факты. Например, он отбирал у меня куклу, и, когда я возвращала ее себе, Олег бежал к маме и ревел, рассказывая о том, как я била его по голове, выдирая из нее волосы.

А что, если сейчас он говорит правду?