Завтрак для фанатки
Стряхнув снег с шапки и шарфа, я вошла в квартиру, разделась и направилась на голос Лиззи, которая кричала, что ждет меня в спальне. Хотя при слове «спальня» сразу представляется что‑то маленькое и уютное, при виде спальни сестры Джонатана я просто лишилась дара речи и пыталась мысленно решить вопрос, больше в ней было квадратных метров, чем в нашей с бывшим съемной квартире, или чуточку поменьше. Слева от меня на сквер выходило высокое английское окно, не завешенное персиковыми шторами, подвязанными шнурком с кистями. Слева же от входа в комнату располагался туалетный столик с большим овальным зеркалом, на полочках столика стояли всякие баночки и пузыречки (хотелось заметить, что кто‑то называл своих подруг шопоголиками). Справа приоткрывалась дверь в гардеробную комнату, а в центре красовалась огромная кровать размера king size, заваленная всевозможными платьями, брючками и деталями гардероба неизвестного названия. На этой кровати можно было уместить всю мою семью, состоящую из семи человек, хотя, наверное, и наша овчарка с двумя котами поместились бы тоже.
– Привет, – поздоровалась я. – Как ты?
– Привет, я хорошо. Ну, что? – показала Лиззи на кровать. – Ты готова?
– Да, – обреченно ответила я, хотя даже не представляла, к чему я должна была быть готова.
– Тогда приступим! – обрадовалась она, протягивая мне бокал красного вина и хватая одно из платьев.
Я плюхнулась на кровать и предложила ей включить Roy Orbison «Pretty women», как в кинофильме «Красотка», когда Вивьен примеряет новые платья, а продавцы бегают вокруг нее. Но сестренка Коула сказала, что такой композиции у нее нет, поэтому она включила Fergie «Label or love», и мы обе расхохотались, когда из колонок послышались звуки песни из сериала «Секс в большом городе»:
Shopping for labels, shopping for love
Покупаю ради лейблов, покупаю для любви.
Manolo and Louis, it’s all I’m thinking of
Все мои мысли о Manolo и Louis.
Shopping for labels, shopping for love
Покупаю ради лейблов, покупаю для любви.
Manolo and Louis, it’s all I’m thinking of
Manolo и Louis – думаю только о них.
Примерив платье сиреневого оттенка с открытыми плечами и волнистой юбкой, она покружилась передо мной под звуки музыки, на что я скорчила недовольную гримасу.
– Нет? – спросила она, но я не расслышала из‑за громкой музыки, пришлось подойти и убавить звук.
Сестра Джонатана рассматривала себя в большом, во весь рост, зеркале, а я стояла рядом и боролась с желанием сказать ей о том, кто вчера поздно вечером приходил со мной поговорить. И еще я не понимала, почему она позвала меня, малознакомого человека, а не своих подружек.
– Лиззи, – я подбирала слова, чтобы не задеть ее чувства, но выходило, что лучше спросить напрямую:
– Почему ты не позвала одну из своих подруг?
– Я же сказала тебе, что они… – Она обернулась, и наши глаза встретились.
– А на самом деле? – виновато спросила я.
Проигнорировав мой вопрос, девушка обошла меня и направилась к туалетному столику, где стояли бутылка вина и второй бокал. Плеснув себе, она тут же выпила содержимое до дна, улыбнулась мне и нехотя начала объяснять:
– Все очень сложно, – как же эта семья любила все усложнять. – Знаешь, мне легче спросить совета у тебя, мне действительно нужен совет.
Я тоже сделала глоток вина, потому что пока ничего убедительного и честного она мне не сказала.
– Я понимаю твое удивление и то, что ты чувствуешь себя немного не в своей тарелке, но и я тоже не чувствую себя спокойно. Понимаешь… – Она подошла к окну и замолчала, сложив руки на груди, а потом снова повернулась ко мне так же неожиданно и заговорила: – Понимаешь, я никому не могу доверять из‑за брата. Одно лишнее слово, и тут же что‑то появляется в Сети, его это очень расстраивает. Да и меня, собственно, тоже. Мы все дорожим семейными узами, это наше убежище, наш дом – семья. А когда кто‑то начинает упоминать наше имя только для того, чтобы собрать больше подписок в Фейсбуке или заполучить минуту славы на телевидении…
– Я понимаю, – попыталась успокоить ее я. – Но ведь я тоже могу.
– Можешь, но пока ничего такого не было. К тому же первое, что ты спросила, как у меня дела, а не какого цвета у Джонатана глаза и какой зубной пастой он предпочитает чистить зубы. А это, знаешь ли, утомительно выслушивать, какой он красавец и сексуальный жеребец, ведь он вообще‑то мой брат. И если красавца я могу в нем увидеть и даже гордиться этим, то о втором предпочитаю не думать.
Я тут же прикусила язык.
– Понимаешь, это происходит каждый раз. Все эти вопросы, они расстраивают, сводят на нет общение, которое кажется тебе бессмысленным, поэтому в последнее время круг моих друзей сузился до группы, в которой я пою, но там одни мужчины, а мне бы хотелось знать мнение женщины. А всех подружек‑женщин я отправила в бан, осталась только ты.
– А мама? – вдруг вырвалось у меня.
– О, у нас слишком разные вкусы. – Она неопределенно взмахнула рукой. – А Виктория слишком занята, чтобы отвлекать ее на такие глупости.
Я немного задумалась, сопоставляя все факты, ведь я тоже могла спрашивать, даже собиралась. Лиззи прекрасно знала, кто я, но хотелось верить, что весь ее рассказ правда.
– Я очень рада, что ты согласилась, – вырвала она меня из размышлений. – Хорошо, что ты у меня есть.
«Да, хорошо, что я у нее есть. А когда меня не будет, меня просто не будет», – подумала я, но так оно и было.
Сестра Коула удивляла своей энергичностью. Вскочив с кровати, она подошла и порывисто обняла меня, я обняла ее в ответ.
– Спасибо, – улыбнулась Лиззи, ослабляя объятия. – Это очень важно для меня.
– Рада помочь, – отвечая ей, я тоже улыбнулась. – Давай продолжать?
– Угу, – кивнула она в ответ и скрылась в гардеробной.
Лиззи меня пожалела и примерила только пять комплектов из всей кучи, разбросанной по кровати. Мы выбрали черные атласные брюки, зауженные и укороченные, они открывали щиколотки и делали образ именно винтажным. Блузку выбрали белую, дополнив жилетом из денима. На мой взгляд, мы воплотили в образе все, что так хотела Лиззи. И конечно же, парикмахер и визажист все это подчеркнули и приукрасили. Мне от них тоже досталось, хотя прическа, которую мне сделали, выглядела мило, крупные локоны делали мое лицо невинным и симпатичным, а челка придавала мне именно образ «необычной русской души». Я посмеялась про себя, а Лиззи сказала, что я просто красотка. Угу, как из одноименного фильма, у нее тоже прикид был «вери вери винтаж», когда возле нее остановился принц на крутой тачке.
