Зелье Миранды

Сейчас, когда я смотрела на открытый гроб и сжимала до боли кулаки, внутри расползался холод. Мы с Фанни едва успели на похороны, гроб уже увезли на кладбище и пришлось нанять извозчика. Хорошо, старая повариха Полли узнала меня и все рассказала.

Народу оказалось много, и люди расступались передо мной, узнавая. Ненавистный Саймон со скорбным лицом стоял у могилы и говорил речь о любимой жене, как он будет страдать после ее ухода и как жаль, что дочь не смогла навестить мать.

– Это решение Миранды, и я не стану ее осуждать, – вздохнул лицемер. За год он нисколько не изменился. Невысокий, крепкого телосложения, без единого волоса на голове и в очках. Отчим производил первое впечатление приятного, интеллигентного мужчины. Видимо, на это купилась моя мать.

– Я бы приехала раньше, если бы знала, как плохи дела, – тихо, но твердо произнесла, приближаясь к гробу. Отчим вскинул голову. Пухлые губы Саймона недовольно изогнулись, а в серых глазах мелькнула злость.

– Не будем устраивать концерты на кладбище, дочка, – миролюбиво попросил отчим. Мне хотелось крикнуть, что он гад. Самый последний гад! И я ему не дочка! Но ради мамы промолчала.

Если бы я не решилась покинуть монастырь, а продолжала ждать призрачного вызова, то даже проститься бы не успела с родным человеком.

Мама словно спала, такая красивая и бледная. В мою память навсегда впечатался ее мертвый образ, стирая веселую, энергичную женщину. Плакала я молча, медленно стирая слезы, пока закапывали гроб. Сжимала зубы до скрипа, чтобы не закричать. Спасибо Фанни, ее поддержка давала сил вынести испытание.

Саймону пришлось держаться рядом со мной, чтобы общество не осудило бессердечного отчима. Если он думал, что я уступлю мое законное право на наследство, то ошибался. Дом, в котором он жил, принадлежал мне как единственной представительнице рода графа Бредфорда.

Пока я оставалась флер, отчим был моим опекуном и мог распоряжаться любыми вкладами, кроме отложенных на мою свадьбу, домом, мамиными драгоценностями. Как только я выходила замуж, то все права передавались моему супругу. Отчим был далеко не дурак, он продолжал изображать любящего «папочку» и прощупывать почву.

– Миранда, дочь моей любимой, умершей жены. Амелия мечтала видеть тебя невестой Создателя, – нагло врал Саймон, изображая добренького отчима при гостях, собравшихся проводить в последний путь мою маму, – Но я хотел бы спросить у тебя. Чего хочешь ты? Если выйти замуж за благородного флерона, то я буду только рад лицезреть счастье в твоих глазах и вручить твою руку жениху.

Как же я его ненавидела. Саймон говорил с улыбкой, а в глазах плескалась злость. Отчим ясно давал понять: только попробуй выбрать второе и я сотру тебя в порошок. Рядом раздавались шепотки соседушек.

– Амелия прожила с самым благородным флероном, жаль, что недолго.

– Как же повезло ее дочке, она должна руки ему целовать за такую заботу.

– Какой мужчина! Красивый, добрый.

Внутри поднималась волна праведного гнева, щеки опалило огнем. Воспитание сдерживало возмущенный порыв. Я так сильно сжала кулаки, что ногти впились в кожу.

– Быть монахиней очень почетно, думаю, ты выберешь волю матери, чтобы радовать ее на небесах. – Хитрый лис продолжал надо мной издеваться, и я не выдержала:

– Нет, – тихо выдохнула. Наши взгляды встретились, и я не отступила, не склонила голову, хотя в серых глазах отчима горел такой огонь ненависти, что мог запросто спалить меня.

– Правильно, не стоит красивой девушке становиться монахиней. – Я с удивлением оглянулась и только хотела поблагодарить важную флерессу* в модном дорогом платье за поддержку, как замерла от полной неожиданности. – Наш древний род давно ищет достойную пару наследнику. Мой Хьюго сейчас в столице служит принцу Диедерику, но обязательно найдет время с вами познакомиться. Приглашаю вас завтра на обед, все обсудим.

– Маркиза Гадини, – умело вмешался в разговор отчим. – Миранда еще не пришла в себя, а вы уже нагрузили бедняжку светскими приемами. Мы обязательно вас посетим, но чуть позже.

– Договорились, виконт Даркес, – обаятельно улыбнулась женщина. – До скорой встречи и будьте сильной, девочка.

– Спасибо, – прошептала. Голова слегка закружилась от переживаний, и я оступилась. Фанни тут же поймала меня за правый локоть, а отчим вцепился в левый.

– Идемте в мой экипаж, поговорим дома, – процедил сквозь зубы мужчина и буквально потащил меня к выходу с кладбища.

Едва мы уселись в экипаж, запряженный четверкой гнедых лошадей, как я откинулась, прикрывая глаза. Как же я устала, и выяснять отношения с отчимом просто не было сил.

– Саймон, мне нужно отдохнуть, а потом…

– Ну уж нет, ты выставила меня бессердечным, неблагодарная дрянь, – прошипел отчим. – Забыла, сколько я сделал для вас с матерью? Ее пышные похороны проводились на мои деньги. Слышишь? В монастыре тебя кормил тоже я. Ты должна меня благодарить за щедрость, а ты являешься на кладбище и заявляешь, что ничего не знала. На какие деньги ты купила билет на корабль? Украла, негодница?

Грубые оскорбления сыпались всю дорогу, а я, прикрыв глаза, пыталась справиться с подкатывающей тошнотой и головной болью. Не было сил противостоять отчиму. Фанни тоже молчала, лишь вздрагивала каждый раз, когда Саймон резко повышал голос.

Но это оказались еще цветочки. Едва мы подъехали к трехэтажному белокаменному дому на холме, окруженному зеленым забором, как отчим язвительно заявил:

– Миранда, кого ты притащила в дом? Я благотворительностью не занимаюсь, если флер хочет остаться переночевать, то пойдет работать на кухню.

Фанни ахнула и сильнее вцепилась в сумку, ее большие голубые глаза стали еще больше. Несмотря на головную боль, я ответила мерзавцу:

– Это моя служанка и ни на какую кухню она не пойдет.

– Тогда ты ее и корми, не за мой счет девчонка станет набивать живот и греть бока, – резко выдал отчим и, зыркнув на почти побелевшую от страха Фанни, покинул экипаж.

– Не бойся, я тебя в обиду не дам. Кухарка добрая, она накормит и напоит, можешь не сомневаться. Идем.

Родной дом встречал потрескавшейся краской на дверях и стенах. Клумбы, заросшие сорняком, кусты роз и нестриженая трава. Всегда ухоженный и цветущий сад сейчас походил на брошенную сиротку. К нам подошел старый конюх Сэм, он низко поклонился:

– Госпожа, я так рад, что вы вернулись. Из порта доставили ваш сундук, я отнес его в комнату.

– Спасибо, Сэм. Надеюсь, мои вещи привезли в целости и сохранности?

– Не сомневайтесь, сундук выгрузил внушающий доверия флерон. Никогда не видел, чтобы так до блеска чистили ботинки.

Неужели это был… Дирк? Постеснялась спросить у Сэма, темные ли были глаза у флерона и дерзко ли он ухмылялся. А зачем тебе, Миранда? И хорошо, что больше не встретитесь.

– А кто из слуг сейчас работает в доме? – спросила, пытаясь прогнать навязчивую мысль о благородном матросе.