Золотые пилигримы
– Кто у тебя фотограф? Я вроде не позировала? – спросила она, не зная, как реагировать на увиденное, и спрашивая себя, какие еще снимки или видеозаписи теперь есть у этого мужчины, о деятельности которого она не имела ни малейшего понятия.
– Когда ты объявила, что хочешь на дискотеку в Амстердам, а потом выяснилось, что у тебя нет паспорта, я воспользовался своими возможностями и взял ситуацию под контроль. Вот и все. Других твоих изображений у меня не осталось, ну разве только здесь, – он рассмеялся и постучал пальцем себе по виску.
– Придется поверить тебе на слово. А когда мы возвращаемся в Москву?
– Могу доставить тебя к самолету сразу после десерта. Мне надо остаться здесь еще на несколько дней – боюсь, я не смогу уделять тебе достаточно времени. Скоро я закончу одно дело, и, если ты не против, мы можем спланировать путешествие на острова, например в Тихом океане. Я никогда не был на Таити, – добавил Адам.
– Я тоже, но я почти всегда на Кипре, меня уже тошнит от моря. Закончишь дела, пригласи меня в Париж. Ты знаешь, мы, русские, любим этот город, – почти приказала она и продолжила после секундной паузы: – Сегодня обойдемся без десерта, отвези меня на аэродром.
Магер посмотрел на часы. Окликнув проходившего мимо официанта, он попросил счет. Соня, воспользовавшись заминкой в разговоре, отправилась в уборную поправить макияж. Посмотрев ей вслед, он еще раз с удовольствием оценил природную элегантность ее фигуры. Ему даже захотелось поуговаривать Соню остаться здесь с ним, но, помня неприязнь его ключевого партнера к любому появлению на горизонте женской юбки в момент подготовки к сделке, он погасил в себе этот порыв.
На момент их встречи Адам Магер разменял пятый десяток, свободно говорил на нескольких европейских языках, включая идиш. Большая часть его европейских партнеров считали его выходцем из Израиля и за глаза называли его не иначе как хасидом из Тель‑Авива. Его истинного background[1] не знал никто, коме человека, встречу с которым он искал уже более полугода и которая и послужила поводом его прилета в Россию три дня тому назад. Эта встреча закончилась вялым обещанием подумать и дать ответ, как выразился нужный человек, в ближайшие дни. В отличие от Магера, этот человек не был богат, скорее наоборот. При этом никто лучше него не разбирался в хитроумных сейфовых замках. Согласие поработать вместе неожиданно пришло утром, и в это самое время чартер, отправленный за спецом, был уже на подлете к Схипхолу. Еще раз сверив время, он рассчитался и после возвращения своей новой подруги вышел с ней под руку к ожидавшему его такси.
Такая перемена в демонстрации достатка и роскоши немного смутили Соню, и Адам поспешил объяснить ей, что здесь, в Европе, такие проявления, как presumptuous consumption[2], не вызывают одобрения. На самом деле ему показалось более разумным отправить свой мерседес встречать человека, от которого во многом зависел успех многолетнего плана. Недаром в его подготовку уже было вбухано огромное количество времени и средств.
Приняв все меры предосторожности против нежелательного пересечения встречаемой и провожаемой персон, он со своей обычной изворотливостью легко добился желаемого результата. Поцеловав Соню на прощание в щечку возле трапа, по которому несколько минут назад спустился «мастер ключей», он поспешил на встречу с ним. Пламя азарта, охватившее Адама Магера в этой игре с топовыми ставками, словно кирасой прикрывало его от стрел Амура, которому ничего не оставалось, как разреветься, умостившись на Сониных коленках. Ангелок крепко обхватил нежную шею своими пухлыми ручонками, пока девушка с недоумением смотрела в иллюминатор на быстро удаляющуюся в сторону терминала аэропорта фигуру. В ее жизни это был первый мужчина, поступивший с ней так.
Следующая их встреча произошла через пару месяцев, почти в конце февраля две тысячи третьего года. На Кипре уже наступила весна и было тепло. Соня изнывала от скуки и решительно не знала, чем себя занять. Греки не вызывали у нее ничего, кроме страха из‑за волосатых рук и ног. Подруги звали ее на Мальдивы, а постоянные поклонники предлагали разного рода путешествия на круизных лайнерах или экстремальный туризм в виде покорения Джомолунгмы. Адам Магер объявился на острове в своем стиле, то есть неожиданно и без приглашения. Толкая тележку в Woolworth[3], она сначала не поверила своим глазам, увидев приближающегося к ней мужчину с широченной улыбкой и распростертыми объятиями.
– Ну так мы летим на Таити или в Париж? – спросил он ее после первых приветствий.
– Ты закончил свои дела?
– Да, мой ангел. Не все, конечно, довольны результатом, но я ничего не могу поделать. Теперь некоторое время можно отдохнуть, и почему бы нам не провести это время вместе?
– Прекрасно, а то я немного заскучала. Может, сначала в Париж?
– Никаких проблем, Париж так Париж. Хотя говорят, что Вена еще более красивый город. Я остановился в отеле Four Seasons. Меня поселили в номер, принадлежащий султану Брунея. Договориться было непросто. Пару недель я планирую пожить здесь, а потом рванем путешествовать, ок?
Подробно объяснив диспозицию, Магер отобрал у нее тележку и покатил ее сам, словно совершая акт бытового самопожертвования. Отстояв вместе с ней очередь в кассу, он проводил ее до машины, и они условились встретиться вечером в китайском ресторане на минус первом этаже отеля.
К вечеру похолодало, и Соня, одевшись в стиле кэжуалшик, прихватила с собой куртку из кожи страуса. Спустившись вниз по лестнице, она с удивлением обнаружила его стоящим рядом с еще одной парой. Первым делом оценив конкурентные возможности девушки приблизительно ее возраста или, пожалуй, лет на пять помоложе, она мигом успокоилась, отнеся ту в разряд простушек из глухой провинции. Отвлекшись на потенциальную соперницу, она не сразу придала значение мужчине, с которым у Магера, очевидно, были давние и весьма запутанные отношения. Больше всего ее поразили его пальцы, сплошь покрытые татуировками воровских перстней. В том, что это наколки, сделанные в неволе, у нее не было ни малейшего сомнения.
[1] Происхождение (англ.).
[2] Показное потребление (англ.).
[3] Австралийская сеть магазинов и супермаркетов.
