1987

– Говорил я тебе, что ты стар уже для управленческих дел! – вскипел зам, отбросив какие‑то бумаги со стола. – Я немедленно доложу об инциденте городовому!

– Я вызову охрану, тебе больше не место среди нас! – запричитала женщина и, артистично закатив зрачки, выбежала из его квартиры, не убирая руку ото лба.

Проводив глазами жену, управдом уселся на стул. Взяв в руку длинный осколок хрусталя, разглядывая острый предмет, тяжело вздохнул:

– Нам нельзя докладывать об этом, они без лишних вопросов и выяснений взорвут нашу хрущёвку, вспомни, как это произошло с соседями, – тихо прохрипел старик, – и оставлять там этих сопляков – тоже не выход; что будет, если региональные войска возьмут их и они расскажут, откуда они сбежали, а там, не дай‑то бог, представители верховной колонны подключатся. Ситуация сложная, понимаешь?

Зам в мыслях нахмурился, скрестив руки, затем он достал из переднего кармана рубашки пачку сигарет, закурил:

– Ну что ты предлагаешь? – на выдохе спросил он.

– Я всё равно не жилец, эти двое, скорее всего, заразили меня конкретно! – покашлял он от едкого дыма из папиросы зама. – Мне нужно пару молодчиков в сопровождение, и я выйду на улицу следом. Они направились в офицерский дом, думают, там есть лекарство от газа; надо сделать так, чтобы они ни в коем разе не добрались дотуда. Найду их, избавлю нас от проблем и обратно уже не вернусь.

– А военные что, пойдут с тобой? – выдохнул дым Валерьяныч.

– Говорю, путь будет в один конец… – Управдом открыл выдвижной ящик стола, достал оттуда револьвер и проверил полноту обоймы.

Через некоторое время большие ворота приёмного цеха со скрипом открылись, оттуда вышли четверо: управдом с картой в руках, хмурый сержант и двое вооруженных рядовых.

По громкоговорителю послышалось сообщение о временном приостановлении всех видов работ и начале общей генеральной уборки. Люди выстроились в очередь у хозяйственного склада, бурно обсуждая происходящее, гремя железными вёдрами, сильно размахивая руками и хватаясь печально за головы.

– Представляешь, убогая сбежала! – шепнула Даша одной из подруг. – Говорят, она зубами прогрызла путь на свободу, – не удержалась и от фирменных шуточек она.

– Я слышала, Рем был с ней! – Вмешалась в разговор пухленькая Маша.

– Ой, смотри, беляш пришёл! – Вдруг высокомерно обратила Даша внимание на Машу. – Что щёки уже блестят? Пока мы тут работаем, ты снова масло жрала? – В отсутствии Юны, девушка тут же нашла новую жертву для оскорблений.

– Что? – Попятилась в недоумении назад Машка, пока все собравшиеся сверстники принялись над ней ржать в голос.

Группа под предводительством управдома отдалялась от их дома. Жена старика провела ладонью по пыльному стеклу, стоя у окна бывшей квартиры мужа в объятиях Валерьяныча.

– Ну вот теперь это всё наше! – радостно объявил он. – Не было худа без добра. Я тут же отправлю начальству депешу и, думаю, через неделю официально займу пост управдома.

Они слились в страстном поцелуе, срывая одеяния друг с друга, упав на пол.

Солнце уже было высоко. Юна трогала каждый листок высокой травы, изумлялась ржавчине на брусьях, что когда‑то служила детской площадкой. Ей очень хотелось снять душный противогаз, чтобы разглядеть все бескрайнее величие свободы своими глазами, а не из‑за стёкол резиновой маски. Жара в специальных костюмах была страшная. Размер сапог был крайне велик для её ступней, мешая идти, она всё время спотыкалась об камни. Рем шёл впереди, отгоняя от себя назойливых мух, с трудом таща на себе картофельный мешок запасов еды, отодвигая от себя высокие заросли, которые вскоре прилетали в лицо Юны. Заброшенные городские постройки, над которыми кружили стаи грачей, стояли абсолютно пустыми, восхищали и в то же время пугали ребят своей безмолвностью. Перебравшись через длинные железные трубы водопровода, перед ними образовался военный комплекс под номером один, с большим кирпичным зданием. Ребята притаились в глубине травы в десяти метрах от него. Региональные солдаты стояли по кругу, вооружённые автоматами; они громко смеялись, что‑то обсуждая друг с другом.

– Добрались до оцепления, – прокомментировал Рем. – Нужно придумать, как пройти сквозь них, а там, наверное, окончательная свобода.

– У нас форма другая, – заметила Юна. – У них, смотри, чёрная, а наша синяя, пройти незаметно не выйдет! – шепнула она.

Рем задумался, развалившись на траве.

– А если обойти их как‑нибудь?

– Я той ночью кружил, блокпосты почти повсюду. Надо что‑то думать.

Юна уселась, трогая руками землю:

– Я не думала, что земля такая чёрная, – улыбнулась девушка, сильно дыша в противогаз. – А что если ночью пойдём? В темноте кто цвета различит? – предложила она.

– А это мысль! – обрадовался Рем. – Ты умница, давай тогда перекусим! – Он открыл мешок с припасами, достал оттуда булочки с джемом и одну протянул Юне.

Девушка взяла булочку, но затем замешкалась, снять противогаз она всё‑таки боялась, ведь газ никто не отменял.

– Да снимай ты его уже, всё равно при общении со мной ты легко могла заразиться! – махнул рукой Рем.

Юна недолго думала и стянула с себя ненавистную жаркую штуку. Холодный ветерок сразу охладил её вспотевшее лицо, отчего она мило зажмурилась, вдыхая потоки тёплого воздуха. Рем смотрел, как её волосы заиграли с ветром, и при солнечном свете девушка выглядела совсем по‑иному.

– Тебе идёт находиться за пределами хрущёвки! – улыбнулся Рем.

– Спасибо! Тебе тоже! – раскрасневшись, ответила она, откусывая булку с джемом, которую держала двумя руками.

На синем небе медленно плыли облака, изредка пролетали птицы. Юна молча лежала на спине, любуясь природой. Рем разглядывал свои ступни, которые всё ещё выглядели здоровыми, как на его руку прилетела божья коровка:

– Видела такую? – показал он её девушке.

– Ой, нет! – взвизгнула она, обнажив свои кроличьи зубки. – Такая красивая!! Кто это?

На что парень пожал плечами, просто умиляясь восторженным возгласом девушки. Его тоже радовало нахождение по ту сторону стен.

– Сейчас, наверное, все уже расселись по местам в ожидании обеда! – выпалил он.

– Ага, толкаются там опять в духоте! – улыбнулась Юна, убирая локон волос за своё ухо. – Слушай, тут как классно!

Парень кивнул, затем отодвинул траву с целью посмотреть, как обстоят дела у солдат. Всё было без изменений, глаза слипались, тогда он улёгся ближе к девушке и уткнулся в неё носом. Они не спали сутки. Юна положила свою голову ему на плечо, и под пение птиц и жужжание насекомых ребята уснули.

Рема разбудил какой‑то шум в оцеплении солдат. Он протёр свои глаза исцарапанной ладонью. Солнце медленно заходило, создавая сумрак. Юна, попискивая, отвернулась на другой бок, оставаясь дальше досматривать розовые сны. Парень отодвинул высокую траву и увидел, как группа военных в сопровождении управдома подошла к ржавому шлагбауму.