311. Повесть
Это же самое «Привет, солдат» Илья услышал, когда приехал прибраться в тёткиной квартире. Услышал от сгорбленного, небритого алкоголика в затрапезной одежде. Только благодаря этой фразе и сообразил, кто перед ним. Разглядел сильно покоробленные, но всё же отдалённо знакомые черты. Но как дядь Володя спустя столько лет сумел сходу узнать сорокалетнего Илью, которого видел лишь пару раз совсем ребёнком? Загадка. Может быть, профессиональная привычка – милиционер всё‑таки. И явно не из низших чинов. Наверное, в лучшие свои годы был в «органах» на хорошем счету.
Перекинулись парой слов. Илья вскользь упомянул, что переезжает сюда. «О‑о‑о‑о‑о‑о, так мы теперь сосе‑е‑е‑е‑еди!» – обрадовался дядь Володя. А Илья подумал: наверняка мелочь в долг клянчить будет.
– Оп‑па! – улыбнулся редкими почернелыми зубами пожилой пьяница. – Привет, солдат. Переехал‑таки?
– Здрасьте. Переехал, – сдержанно кивнул тот.
– Ну, поздравляю, поздравляю. – Дядь Володя схватил Илью за кисть правой руки, принялся яростно трясти. Его ладонь была мокрая от дождя, как и он весь. – Новый жилец в нашем, так сказать, дружном улье!
– Спасибо, – поблагодарил Илья, с трудом высвободившись.
– Когда новоселье‑то справлять думаешь? Меня позовёшь, а?! – Бывший мент подмигнул мутным глазом.
– Не сегодня, – отрезал Илья, спускаясь по ступенькам.
– Ну ты заходи, не стесняйся, – говорил вслед дядь Володя, перегнувшись через перила. – Помогу чем смогу.
– Ага.
«Интересно, чем же это ты мне можешь помочь?» – подумал Илья. Лучше б, конечно, без таких приставучих соседей, но ничего не поделаешь.
К универсаму и шоссе вела узкая прямая улочка, на которую с обеих сторон напирали дворы, заборы, трансформаторные будки. Вдоль шоссе пьяной шеренгой выстроились разноцветные ларьки с вкусностями, газировками, китайскими игрушками, сигаретами, презервативами. Универсам «Заря» занимал почти весь первый этаж пятиподъездного дома напротив. Если б не ларьки, магазин смотрел бы своими широченными витринными окнами на одну из главных городских улиц, Красноармейскую. Маленький угол с отдельным входом отгрызло от «Зари» кафе «Астория», пришедшее на смену советскому детскому кафетерию. Судя по уродливой вывеске и обшарпанному крыльцу – местечко для клиентов вроде дядь Володи.
Илья побегал от разных отделов к кассе и обратно, потолкался в очередях. Купил соль, сахар, полбуханки чёрного, полбатона белого, триста граммов сливочного масла, четыреста докторской, пельмени, несколько неказистых огурцов да пачку чая со слоном про запас. Подумал‑подумал и решил, что новоселье неплохо бы обмыть. Как‑никак ещё два дня отгула в запасе, завтра никуда не надо. Взял в довесок бутылку «Столичной». Сначала опасался, что будет многовато на одного, но потом разумно рассудил: никто ж не заставляет выпивать всё до капли; что останется – в холодильнике постоит, не пропадёт.
Пока вернулся домой, пока сварил пельмени – дело к вечеру: в такую беспросветно‑дождливую погоду сумерки даже в разгар лета приходят рано. Выложил дымящиеся пельмени в эмалированную миску, отрезал хороший ломоть масла, размазал вилкой. Поднялся аппетитный, густой сливочно‑мясной дух. Отрезал кус хлеба потолще. Пристроил в ту же миску сбоку.
Перед креслом в комнате поставил табуретку, постелил сверху прошлогодний лист «Брянской правды», что нашёл на холодильнике. Поставил миску. Рядом – вспотевшую после морозилки бутылку и только что хорошо вымытую стопку. Положил вилку.
Полюбовался немного и сказал:
– Какой натюрморт‑то, а! Благодать!
Включил телевизор. Уселся, набулькал с горкой в стопку.
– Ну, с успешным переселением народов!
Опрокинул, удовлетворённо крякнул. Поморщился, занюхал хлебом. Положил в рот пельмень, стал не спеша пережёвывать, смакуя.
– Переселение уродов…
По ящику крутили местные новости. Вторая программа. Антенна ловила всего две – первую и вторую. Надо исправить, отметил он про себя. Давно уже привык и к НТВ, и к «Культуре»…
В новостях рассказывали о банде рецидивистов, что окопалась в лесах одного из отдалённых областных районов и кошмарила тамошних фермеров. Потом – про когда‑то крупный приграничный посёлок Святск, где из‑за чернобыльской радиации и отселения осталось три калеки жителей. Потом заиграла попсовая песня, стилизованная под народную. Её сопровождал видеоряд, снятый где‑то под Брянском, на берегах Десны: упитанная тётка в свободной холщовой рубахе, с венком из зелени на голове вальяжно расхаживает по летнему лугу, оглаживает пухлыми ладонями то свои крутые бёдра, то колосящиеся дикие травы. Следом – вечерние городские пейзажи под долгую томную «Lily Was Here» – звуковое соитие гитары Дэйва Стюарта с саксофоном Кэнди Далфер.
– За благополучие семейного быта!
Илья сидел, смотрел в экран, поглощал свой холостяцкий ужин, опрокидывал стопку за стопкой. Тело налилось приятной истомой, на щеках проступил румянец. Желтоватое жидкое масло на пельменях жирно поблёскивало в тёплом свете пыльной люстры. Когда‑то Илья услышал от знакомого историю, как тот сварил себе пачку пельменей и, выкладывая на тарелку, заметил торчащий из теста крысиный хвост. Есть, конечно, не стал – вывалил всё в мусорное ведро. Каждый раз, отваривая пельмени, Илья вспоминал ту жуткую историю, но это его не останавливало. Пельмени – пища богов, пусть из них и торчат порой крысиные хвостики. Тоже мясо ведь, как ни крути. Деликатес, можно сказать. А если не заметить хвоста и съесть – разницу вряд ли почувствуешь. Ну, может быть, самую капельку. Но это можно списать на… на случайные вкрапления в пределах статистической погрешности.
Он налил себе новую стопку. Почти полбутылки оприходовал. Шибко резво. Надо бы притормозить. От напитка нужно получать удовольствие. Не выжирать сразу всё, чтобы отключиться, а на следующий день лезть на стены от колокольного перезвона в башке.
После этой – перерыв.
Он опрокинул стопку и…
…поперхнулся.
Звонок в дверь, похожий на звук вращающихся лопастей вертолёта. Слишком громко. Придётся или привыкнуть, или поменять.
Кого там черти принесли?
Откашлялся, пошёл к двери. Кнопку звонка нажали ещё раз. Настырные.
Открыл.
Дядь Володя.
Тьфу! Надо было в глазок посмотреть, прежде чем открывать.
– Здоровеньки булы, солдат! – ухмыльнулся сосед.
– Здрасьте.
