Адские разговоры

В мрачном настроении я доехал до своей станции, чувствуя и свою вину за нелепую гибель юноши в подземке. Накаркал, как говорят в народе. Да, несчастный случай, да, никто не застрахован от этого. Все можно представить и так, если бы не мои пожелания, которые сбываются каждый раз. Не покидало ощущение, что кто‑то наблюдает за мной и при первой возможности воплощает в жизнь мысли, вешая на меня ответственность за происходящее.

Замерзший, чавкая ботами по грязному мокрому снегу, я наконец‑то добрел до родной высотки и осмотрелся. Подозрительные личности вроде бы нигде не крутились – можно подниматься к себе. Дверь в квартиру оказалась не закрыта. Видно, когда собирались ехать за город, никто не додумался ее захлопнуть. Можно назвать это очередным везением, ведь ключей с собой не было.

Страшно хотелось есть – вторые сутки во рту ни крошки. К счастью, мой холодильник ломился от заветренных салатов, оставшихся после новогодней ночи – привет санврачам и их нотациям. Где‑то читал, как ученый семнадцатого века Джон Уилкинс заявлял, что люди испытывают голод из‑за давления Земли на человеческие животы. Что ж, и в Англии живут идиоты. Воспоминание улыбнуло. Ох, уж эта наука! Ее представители вечно чудят. Даже в наше время. Кстати, что же все‑таки за шар создал предыдущий хозяин дома, доставшийся Ельнику? И что случилось с Толиком? Хотелось бы увидеть его живым. Не верю, что здоровяк мог сгинуть в проклятом озере.

Не давала покоя и судьба Светарины. Зачем «костюмы» забрали ее и Альберта, если Половинкин считал, что именно он был целью? Я поднял с пола меховую накидку, которую хрупкая девушка уронила, когда без разговоров согласилась тащить меня в такси. Теперь она в опасности, и настал мой черед ей помочь. Совесть рвала изнутри на части. Хотелось надеть доспехи, вскочить на коня и расправить крылья… Стоп, опять крылья… Нет‑нет‑нет, хватит мне вчерашнего безумия.

Осторожный стук в дверь заставил меня затаиться. Кого принесло? Неужели выследили? В глазок смотреть нельзя. Многие не догадываются, что из коридора это очень хорошо видно. Стук повторился. Потом знакомый бас негромко произнес:

– Все мне ели надоели…

– Ельник, – выдохнул я с облегчением и открыл дверь.

– Больше так меня не называй, – Половинкин стоял передо мной в костюме Деда Мороза, как положено, с длинной белой бородой.

– А‑а, дедушка, понятно. Удивительно, пять минут назад тебя вспоминал – и вот ты здесь. Да еще в таком наряде. Откуда?

– Нормально, уличный Дед Мороз одолжил. Костюмчик для него был большеват, а мне впору. Сам понимаешь, нам нужна конспирация, а не бегать по столице в одной куртке с голыми ногами и задом, – Толик заметил мое замешательство. – Да, видел тебя, красавца, видел по ящику. Еще диктор объявил: «Протест москвича против длинных новогодних каникул. Мэрия намерена пойти навстречу пожеланиям людей». Это, мать твою, столица, здесь, наверное, даже собаки имеют смартфон.

Действительно, как я про это не подумал. Вот же засада! Только сейчас осознал, что постоянно был на прицеле камер разного калибра – грешно не запостить в сети странного мужика и не поржать над ним.

– Погоди‑ка, тогда получается, все видели, как потом к этому голому мужику – звезде соцсетей – зачем‑то пришел Дед Мороз. Между прочим, один, без Снегурочки, – после этого настала очередь Толяна смутиться. – Бог с этими папарацци. Мне больше интересно, ты сам откуда? Как из озера выбрался?

– Хм, может, все‑таки пустишь зимнего волшебника погреться. Знаешь, я хоть и Мороз, но замерз, – Половинкин, не снимая валенки, прошагал в мою единственную комнату.

Он скинул на журнальный столик варежки, шапку и бороду, но остался в своей синей шубе. Подозреваю, что под ней у него ничего нет – тоже успел промокнуть в озере и выбросил одежду.

По всем существующим представлениям о мире, его удивительная история просто не могла произойти,. Однако друг сидит передо мной в кресле возле старого серванта, из которого выглядывали несколько праздничных тарелок и пара красивых фотографий в стеклянных рамках, чешет затылок и вздыхает, сам не веря в произошедшее с ним.

– Я не говорил, что почти приблизился к разгадке тайны сферы. Подтолкнули к ней найденные в доме труды, которые изучал профессор Медников. Это средневековая эзотерика. Автором был некий Бруно Ноланец, заявлявший о существовании множества миров. По истории, инквизиторы состряпали против него дело, а потом сожгли на костре. Короче, речь идет о Джордано Бруно. Так вот его делом занимались аж восемь лет – немыслимый срок для всяких расследований. Особый интерес проявил римский папа Климент VIII. Мой бедный профессор считал, что Бруно обнаружил место, из которого можно перемещаться в пространстве как на Земле, так и между мирами по своему желанию. Он не знал, как происходил возврат путешественника, и, видимо, просто оставался в одной и той же точке. Инквизиторы несколько лет в строжайшей тайне тестировали открытие, пока в какой‑то момент исследователи не вернулись. Тогда же и объявили о казни Ноланца. Но знаешь, что необычно. Есть сведения, что человеку на костре завязали рот, а тогда так не поступали, – здесь Толик, качая головой, перешел на загадочный шепот. – Думаю, это связано…

– И какое отношение ко всему этому имеет тот «хрустальный гроб», в котором мы просидели почти полдня? Давай переходи к сути, – я изнывал от нетерпения узнать, как сумел спастись Толик.

– Жопоежики копченые, ему про законы бытия, а он плюет и шлет тебя, – обиделся Половинкин, что его прервали. – Подавай сразу разжеванное, как ютуберам и тиктокерам, у которых информация сразу в прямую кишку попадает. Ну, пусть будет по‑твоему, расскажу краткую версию.

По словам Толика, когда ковш разбил верхушку шара, и сооружение стала заливать вода, он встал в те углубления на полу, которые меня заинтересовали, и был готов к любому развитию ситуации. Практически в тот же момент всего лишь пожелал оказаться подальше отсюда, например, в центре Москвы, где можно легко затеряться.

То, что произошло дальше, Половинкин с трудом смог описать. Пол ушел из‑под ног, и он стал куда‑то стремительно проваливаться. Затем затянуло в пространство, которое ни с чем не сравнимо. Перемещение длилось по меркам Толика несколько секунд и сопровождалось такой массой звучащей в голове информации, будто одномоментно работали все радиостанции мира.

– Ощущение, что находишься за кулисами адской студии, но при этом мчишься, как по трубе в аквапарке, только огромной. В конце пути запомнились завихрения, – вспоминая, наморщил лоб Половинкин. – Меня вынесло в лифт, поднимавшийся наверх. Там был мужчина в очках и белом халате. Он, кажется, не удивился моему появлению. Вместе с ним я оказался в большом мрачном зале со ступенчатым потолком. Человек молча показал рукой направление. Когда я прошел мимо саркофага с мертвецом в костюме и белоснежной рубашке, пропали все сомнения по поводу местонахождения. Воды с мокрой одежды здесь натекло больше всего – ненадолго задержался после того, как покойник слегка повернул голову в мою сторону. Думаю, показалось из‑за игры света и теней. Однако после этого ступени широкой лестницы, ведущей к выходу, преодолел за несколько мгновений. Дверь не поддавалась. И снова появился похожий на ученого человек в белом халате. Он поклонился и дал ключ. Говорю, здесь точно кого‑то ждали. Вскоре я вышел на Красную площадь и как можно скорее убрался оттуда, – тут Половинкин сделал паузу, чтобы съесть предложенный салат.