Ангел с человеческим сердцем
Полет был запланирован на двадцать восьмое июля. Оставалось докупить кое‑что по мелочи для поездки, в связи с чем мы с Лорен решили не терять времени и немедленно совершить совместную вылазку по магазинам.
Допивая кофе, в ожидании подруги, услышала, как хлопнула входная дверь, заставив меня подскочить на месте и оборвав беспокойные мысли.
– Иди на кухню, – крикнула ей, не поднимаясь со стула.
– А если бы это была не я? – ответила подруга из коридора.
– Тебе кофе или чай? – проигнорировала ее вопрос.
– Уже пила. Не хочу, спасибо… – она вошла на кухню и поцеловала меня в щеку.
Я поспешила закончить свой завтрак, и побежала одеваться. Лорен последовала за мной.
– Куда сначала?
– Знаю один магазинчик… – загадочно улыбаясь, сверкнула она глазами, – …Там такие купальники… Огонь!
Пока я, глупо улыбаясь, перебирала вещи в шкафу, как всегда, не зная, в чем пойти, подруга подошла к моему столу и произнесла:
– Даааа… тут нужен тщательный осмотр, за один день и при желании не уберешься.
– Лорен, мне не хочется даже дотрагиваться до этих учебников… – заныла ей, – …Как вспомню, что пережила на этой сессии и за какой срок успевала подготовиться… – я вздрогнула, – Брррр…
– Удивительно, что с такой тяжелой формой амнезии тебе так легко удалось ее сдать…
– Все, закрыли тему. Давай о приятном! – оборвала я.
В очередной раз вспомнила о том, что сдала сессию, потому что амнезия была не настоящей. Будь она следствием удара головой, не то, чтобы закрыть сессию – обычный текст прочитать и пересказать, наверно, не смогла бы из‑за вечных головных болей и головокружений.
«Хорошо поработали мои недруги! Спасибо за то, что разрешили окончить третий курс!»
В своих раздумьях совершенно забыла о внезапно притихшей подруге и, выглянув из‑за дверцы шкафа, окликнула ее:
– Лорен? Ты чего язык проглотила?
– А что это? – спросила она, размахивая перед моим лицом сложенным пополам листом бумаги.
– Если перестанешь трясти им у меня перед носом и откроешь – тебя тоже посвящу в тайну индейцев… – ответила ей, безуспешно пытаясь застегнуть молнию на платье.
Подруга развернула меня спиной и застегнула молнию одним движением, сострив:
– Надеюсь, сама не расстегнешь, а мы, наконец, закончим с одеванием и выйдем из дома.
Она снова протянула мне бумагу. Сердце предчувствовало неладное. Развернув, убедилась в верности предчувствия – записка с непонятным стихотворением встрепенула память.
– Это произведение, написанное мной в шестом классе… – отмахнулась я, удерживая дрожащий голос и лихорадочно пряча записку в шкафчик для личных вещей.
Подруга, недоверчиво окинув взглядом, произнесла:
– Ты мне о нем ничего не рассказывала в шестом классе… – обиделась Лорен.
Сердце екнуло.
«О ком это, „о нем“, если это описание может подойти к любому из моих благоверных, начиная с первого класса!»
Я удивленно подняла бровь:
– О ком?
– О Дэвиде.
Имя прошлось по венам, буквально в секунду болью сковывая все конечности. Казалось, в сердце пробили огромную дыру, острым и длинным ножом. Схватившись за грудную клетку и ловя ртом воздух, я стала оседать, но вовремя зацепилась за стол руками и, смахнув с него все учебники и тетради, попыталась удержаться на ногах.
– Эй, ты чего?! – подруга не сразу поняла, что происходит и подскочила, когда моя голова уже касалась пола.
Затем наступил провал в памяти.
