Ангел с человеческим сердцем

…Сознание стало возвращаться спустя некоторое время и, лежа на коленях испуганной Лорен, я прошипела, периодически ловя воздух ртом:

 

– Ты ведь никому не скажешь?

 

– Успокойся, глупенькая! Такое уже было?

 

– В первый раз… – честно ответила ей, потихоньку расслабляя мышцы.

 

Хоть боль и отпустила, но страх не собирался так просто покидать мое тело.

 

«Что это было?»

 

– Лорен, что ты чувствуешь, когда у тебя случаются те приступы? – нарушила я гнетущую тишину.

 

Подруга отвернулась, и с сожалением закусила нижнюю губу.

 

– Значит мне не показалось. Думаешь, с тобой творится то же самое?

 

– Уверена в этом… – призналась я, сглотнув болезненно слюну и закрыла глаза.

 

Боли уже не было, но сердце пульсировало в ушах так, что кружилась голова.

 

– Где ты взяла это имя?

 

Я застонала, чувствуя, как волна страха перед безжалостными и острыми ощущениями, снова накрывает мое обессиленное тело.

 

Лорен подложила мне под голову подушку и приказала лежать. Сама достала записку оттуда, куда я ее недавно положила, взяла ручку и обвела первые буквы каждой строчки.

 

– Это же ты писала, Элизабет? – спросила она с беспокойством в глазах, протягивая мне записку.

 

– Да… – спокойно ответила ей, не зная, что еще добавить и разглядывая странное имя, на которое мой организм так неоднозначно отреагировал.

 

«Дом опустел, огонь в сердце потух,

 

Это так больно и страшно случилось,

 

В сердце моем живет его дух,

 

И тело наполнено лунною силой.

 

(Думай, Элизабет, здесь его имя)».

 

– Мы в детстве писали такие стишки про мальчиков, которым симпатизировали. В них важна не рифма или красота слов, а то, что имя возлюбленного видно невооруженным глазом… – пояснила подруга.

 

– Ты не произноси это имя больше вслух, – попросила, скорее для собственного успокоения.

 

– Хорошо, но что все это значит? Кто он такой? И мы с тобой что, неизлечимо больные? – она смотрела на меня полным страха взглядом.

 

Я невесело улыбнулась.

 

– Лорен, кто он такой, пока не знаю. Возможно, он был в моей жизни до потери памяти… Клянусь, я обязательно во всем разберусь!

 

Подруга нехотя кивнула головой, а мне так захотелось рассказать ей о своих предположениях, но я и сама толком ничего не знала, поэтому и связного объяснения не получилось бы.

 

Осторожно поднялась с пола и с радостью обнаружила, что боли, словно не бывало. Вручив Лорен ключи от машины, отправила ее заводить мотор, а сама взяла записку и положила в сумочку.

 

«Еще одна деталь несобранной мозаики к общей картинке. Как же я сразу не увидела? Только кто он такой, этот Дэвид? И почему приступы бывают, когда я слышу его имя? Что будет, если произнесу его сама?»

 

Сердце выпрыгивало из груди, выстукивая оборванный такт. Мысленно заставляла себя произнести имя вслух, но язык не поворачивался. Тело отказывалось слушаться, еще не до конца оправившись от пережитого. Шестое чувство подсказывало, что в этой задумке имеется смысл, а разум требовал прекратить безобразие. Я схватилась за подоконник и, отложив все уговоры и протесты в долгий ящик, чуть слышно произнесла:

 

– Дэвид!

 

Меньше всего хотелось снова пережить то, что пережила пятнадцать минут назад, но я должна была докопаться до истины. Согнувшись в новом приступе боли, я с трудом сдерживала крик о помощи. Странное ощущение, похожее на приятное и яркое воспоминание, не имеющее очертаний и формы, сопровождало эту боль невидимым туманом. Но понять его сущность я пока не могла и какое имеет отношение ко мне тоже.