Ангел с человеческим сердцем
Все тело наутро было неподвижным и неподъемным, словно каменное изваяние. Я пролежала минут сорок разглядывая потолок и уговаривая себя, что вчера все просто привиделось. Какая‑то часть моего сознания бунтовала и выражала протесты, высказываясь в пользу того, что ночь была реальной, и приводила в доказательство мое тяжеленное тело. В конце концов, я победила внутренние протесты, заключив, что это был сон.
Хотелось кого‑нибудь убить, но рядом никого не отказалось, поэтому решила убить мороженое, лежавшее в морозильнике уже неделю. С минуту представляя его, посыпанным фисташками и шоколадом, ощущая во рту его вкус, и вкус кофе, стала вставать. Рука наткнулась на что‑то объемное и твердое под одеялом, и я мгновенно вскочила, с трудом сдержав крик.
Первый девичий страх – оно сейчас начнет двигаться и уползать, а еще хуже – подползать. Что‑то вроде огромного жука мутанта или черепахи с противным склизким панцирем. Не спеша утихомиривать свою взорвавшуюся буйную фантазию, резко отдернула одеяло.
Не знаю, что было бы легче принять моему мозгу: несуществующих животных, которых уже мысленно разрисовала себе во всех красках, или мужской кошелек в своей кровати… Особенно после мысленной победы над собой пару минут назад в отношении прошедшей ночи.
С нескрываемым любопытством принялась разглядывать находку. Но заглянув внутрь, застыла. Помимо денег там не было НИЧЕГО: ни визиток, ни документов, ни чеков… только моя фотография из выпускного фотоальбома.
«Откуда она у него?»
Я встала с кровати и глубоко вдохнула. Обойдя комнату вдоль и поперек, обдумала все возможное, сложив все имеющиеся факты воедино и добавив к ним существование некоего Дэвида, кошелек которого в распахнутом виде лежал на моей кровати.
«Предположим, что я любила этого Дэвида и что это чувство было взаимным… Вопрос все равно остается повисшим: зачем стирать мне память? Я знала что‑то о нем, чего не должна была? Тогда почему он все еще рядом? Почему сам ничего не объясняет, я ведь теряюсь в догадках… Зачем он следит за мной?»
Спровоцированная мною же подсказка вместо радости вызвала раздражение. Просто невозможно было что‑либо разглядеть тусклым фонарем своего сознания в кромешной темноте бездонной ямы памяти.
«…Если он следит, значит поедет во Флориду за мной. Следовательно, вернется за своим кошельком, в котором, мягко выражаясь, немало денег… и попытается больше не попадаться мне на глаза…»
Я взяла ручку, вытащила свою фотографию из кошелька и на обратной стороне написала самый главный вопрос, больше всего остального терзающий мое сердце, и позволяющий ему понять, что знаю достаточно…
«Дэвид, я любила тебя?»
…и обратной стороной вверх положила фотографию на место. Кошелек оставила на подоконнике и спустилась на кухню.
Мама была уже на работе. Я включила радио и приготовила кофе. Мороженое потихоньку подтаивало и приобретало мою любимую консистенцию.
Набрав Лорен, с полчаса провисела на трубке, доедая мороженое и слушая болтовню подружки. Затем созвонилась с Сони и спросила, готова ли та к отлету. Она бодро отвечала на мои предсказуемые вопросы.
«Наверно, я одна не в настроении сегодня…»
В отношениях Роба и Сони ничего не изменилось, но их дружбе можно было позавидовать. Официально они не являлись парой (насколько я знаю, неофициально тоже), но он стал ее тенью, и никогда ничего не требовал взамен. Поначалу казалось, что парень влюблен по уши, но по холодности его поведения выходило, что это не так или не совсем так…
Я доела и собралась наверх, но так и не сдвинулась с места, побоявшись спугнуть внезапно возникшее и с трудом уловимое воспоминание. Невозможно было понять, с чем оно связано и что его спровоцировало.
Происходящее внутри меня было похоже на прыжок с трамплина. Я четко увидела себя со стороны, стоящую на самом краю настоящего и смотрящую в голубое, чистое небо, символизирующее будущее. Кто‑то невидимый сильно и без предупреждения толкнул меня, и я вынужденно прыгнула в бассейн своей прошлой жизни. Вода в нем расступилась, впуская в двадцать четвертое апреля этого же года, на мою кухню. Напротив меня появился Дэвид, а рядом – Мэри.
Все было настолько реальным, что я, казалось, могла бы протянуть руку и коснуться их. Затем услышала свой голос, исходящий изнутри, обращенный к Дэвиду:
«Послушай припев…»
Окунувшись в прошлое, попыталась впитать все ощущения и чувства, пока это было возможно.
Его взгляд, был полон тепла и нежности. Внутри меня сновала боль в преддверии чего‑то плохого, и незнакомое доселе чувство любви и страсти. В глазах мамы – вопросы и непонимание. Затем ощутила что‑то непонятное и незнакомое ранее, словно в меня вливают что‑то мягкое и пушистое, похожее на вату…
Воспоминание резко оборвалось. Причина погружения в прошлое полилась из радио, кромсая сердце на куски. Я подскочила к нему, и сделала громче настолько, насколько позволяло это несчастное создание стапятидесятилетней давности.
