Ангел с человеческим сердцем

Лорен осчастливила своим приходом в 10:45 и, пока я заваривала кофе, она без устали пересказывала все, что случилось в кафе после моего ухода. Я не спешила рассказывать уже заученную наизусть неправду, которая должна была стать оправданием моему поведению вчерашним вечером. Подруга вопросительно взглянула на меня, и я поняла, что прослушала большую часть ее пылких речей. Совершенно не зная, каким был вопрос и что ответить, увильнула: – Тебе кофе с сахаром? – Ты меня не слушаешь! О чем ты думаешь? Я чего‑то не знаю? – словно видя меня насквозь, воскликнула она. Я готова была выложить ей все как на духу, в надежде услышать хоть какое‑нибудь предположение или название происходящему, в конце концов, меня ведь никто не предупреждал, что это тайна. И в то же время, я чувствовала, что не имею права рассказывать об этих существах. Уже знакомый голос вмешался в мои душевные терзания, произнеся два весомых слова: « Не говори…». В этих двух словах была мольба, была тяжесть и было доверие. Я ответила подруге: – Да нет, просто плохо спала. Вы вчера сильно испугались? – пошла ва‑банк, меняя тему. – Да нет, о чем ты! Ты же всегда так делаешь… – она секунду смотрела на меня, не моргая, а затем вскрикнула так, что я чуть кипятком не ошпарила и ее, и себя, – Что за вопросы, конечно испугались! Место себе найти не могли, пока ты мирно сопела у себя дома и не знали, что говорить твоей маме! – парировала она, все больше наливаясь злостью, а злая Лорен вызывает у меня приступы смеха. Я подошла к ней, элегантно развалившейся на стуле, и обняла. – Никогда не думала, что кому‑нибудь буду дорога, кроме мамы… – Больше не стоит так проверять нашу любовь, – рычала она, сжав ручки в кулаки. – Договорились, дорогая. Подруга достала из сумки мой телефон и протянула его, со словами: – Тебе бабушка звонила, раз пятнадцать наверно. – Бабушка?!?!?! – показалось, что я ослышалась, и встревожено добавила, – Зачем? С бабушкой мы общались очень редко. Я, конечно, люблю ее, но разговоры с ней всегда имеют тайный подтекст, разгадать который мой мозг просто не в состоянии. Поэтому она не мучит меня своими звонками, а я звоню ей раз в месяц и то без особого желания. Извинилась перед Лорен и тут же набрала бабулю: – Привет, ты…? – озвучить вопрос до конца не получилось. – Элизабет… – она произнесла мое имя с примесью злости и облегчения что ли. – Что случилось? Ты в порядке? Почему на домашний не перезвонила? – Уже собиралась! Маму твою тревожить попусту не хотелось. Вчера плохой сон о тебе видела и испугалась. Стала звонить, а ты не отвечаешь! Я чуть с ума не сошла, Элизабет! Я вздрогнула. Знала бы она, что этот сон был «в руку». – Прости, вчера в кафе оставила мобильник… – Рада, что с тобой все в порядке. Маме передавай привет. Целую. Она отключилась, как всегда оставив после своего внедрения в мою жизнь кучу вопросов и сомнений. Лорен накинулась с расспросами, как только я положила трубку: – Выкладывай, как добралась, почему ушла и что задумала! Подруга была решительно настроена выведать у меня все, но интересовали ее совершенно не потусторонние существа, и я решила оправдать ее надежды. Пока пересказывала подготовленную заранее речь, она слушала, не перебивая, (что совсем на нее не похоже) лишь периодически хмуря и поднимая брови. Ее реакция на все была предсказуема, и мне удалось избежать допросов. Довольная концовкой разговора, я подумала о том, что убедить Роба и Сони будет не так‑то просто, как получилось с Лорен. Оставшийся день мы потратили на походы по магазинам, зашли в кафе, в супермаркет и на обратном пути забрали вещи из химчистки. Все это время она оживленно рассказывала о своей жизни в университете; о девочке, с которой они занимаются вместе по пятницам и которая ненавидит ее за то, что парни оказывают ей больше внимания; про эти самых парней, среди которых нет ни одного в ее вкусе, и все в таком духе… Старательно изображала согласие и понимание на лице, не встревая лишний раз в ее рассказ, чтоб не выдавать свое невнимание, поскольку мои мысли витали далеко в другом месте. Мы сидели в кафе, и Лорен, наконец, призналась, что ей понравился Ник. Я искренне порадовалась, отметив, что они очень хорошо смотрятся вместе, но мою радость омрачило последующее ее состояние. Делясь впечатлениями о нем, она вдруг замолчала, резко согнулась, обхватив себя руками и, задерживая дыхание, застонала от боли. В панике я стала прикладывать ладони к ее лицу и бегать вокруг, спрашивая, что происходит. Не в силах произнести, где именно болит, она сильнее прижала руки к груди и зажмурила глаза. Вокруг собирались люди. Подбежала официантка и попыталась оказать первую помощь. Я уже набирала 911, но Лорен выпрямилась и сказала, что уже отпускает. Официантка ушла за водой, призывая всех свидетелей разойтись и не толпиться вокруг. Все происходящее длилось не больше двух минут, но я достаточно испугалась, чтоб задрожали коленки. Когда официантка принесла стакан холодной воды, я по настоянию Лорен убедила ту, что все в порядке и, поблагодарив, попросила оставить нас. Лорен выглядела очень бледной и вымученной. Выпив воду залпом, она опустила голову на стол. Пытаясь придать уверенность голосу, я спросила: – У тебя что, проблемы с сердцем? – В том то и дело, что их нет! – выбивая каждое слово, она подняла на меня грустные глаза и сказала со всей присущей ей серьезностью, – В первый раз мы с мамой обошлись подручными средствами, когда повторилось снова – она отвела меня к врачу. Врач сказал, что нет даже подозрений, что сердце давало или может дать сбой. Я здорова, понимаешь? – Верится с трудом, – проговорила я, – Значит, это не в первый раз? – Нет, уже в третий и эта боль невыносима!!! – последнее слово она почти прорычала. – Пойдем на воздух, родная… Оставив деньги за заказ на столе, взяла ее за руку и повела к выходу. – Найдите другого врача, более опытного что ли! – высказалась я, когда шли по алее к парку. – О чем ты, Элизабет, мама, испугавшись, что у меня проблемы с сердцем, отвезла сразу к нескольким врачам. И только когда у нее в руках оказалось четыре одинаковых диагноза, она смогла успокоиться. – Но что же это тогда?! – задала я риторический вопрос, заранее зная, что ответ ни одной из нас неизвестен. Мы еще немного постояли в парке, и стараясь не быть назойливой, была наготове, если вдруг это повторится. Съев по мороженому, в попытках спасти испорченный страхом день, решили возвращаться домой. Я подвезла Лорен и, попрощавшись с ней, облегченно вздохнула. Чувство страха, ожидания и любопытства смешались в одно при мысли, что близится вечер. Разгрузив покупки, я отказалась от ужина, сославшись на то, что утром рано вставать. Уже в своей комнате переоделась в черное короткое платье, которое стало домашним за сроком давности, и взяла конспекты в надежде занять мысли чем‑то полезным. Смеркалось. В немом ожидании, я ходила из угла в угол, читала лекции, листала журналы, и все бездумно. Сдавшись, рухнула на кровать и, закрыв глаза, стала собирать крупицы знаний о том, кто находился в данный момент ко мне ближе, чем я думала. Это единственное на чем мои мысли согласились сосредоточиться, остановив нелепые попытки объяснить происходящее. «Среднего роста брюнет спортивного телосложения. Черные, глубокие, очень большие глаза. Вьющиеся волосы, подстрижены не сильно коротко и зачесаны назад. Аккуратные бакенбарды, подчеркивающие скулы и придающие его лицу загадочность. В последний раз он был в белом: спортивные зауженные брюки, футболка, облегающее тело, кроссовки. Каждое его движение излучало жизнь, уверенность, энергию. Он был спокоен. И это внушило мне доверие…» Даже описывая его себе самой, было не ясно, почему нет уверенности в том, что он человек. Ведь все его внешние данные, поведение, речь были естественны. Не естественно было лишь появление в моей жизни. Продолжая мысленно описывать незнакомца, я удивлялась, как успела настолько подробно его рассмотреть за такой короткий промежуток времени, мы ведь обменялись всего парой слов и закончили разговор, даже толком не начав… Вздрогнув, села на кровати. Взгляд упал на часы: 00:10. Глава 9. Дэвид