Аурлийский цикл. Книга 3. Война плащей

– Мы разберемся с этим. Даю слово. – Лайнус вовсе не хотел портить отношения с будущими клиентами.

– Превосходно. Еще одно. У нас есть два тайных оружия, о которых пока неизвестно инквизиции. Я говорю о госпоже Гаелле и господине Га‑либе. Их особый дар должен сослужить нам добрую службу. Отныне их всегда должны сопровождать телохранители.

– Если позволите, мы с Га‑либом тоже отправимся защищать южные границы. – Джонатан не был уверен, что Ричард Уайтхол достаточно крепок духом, чтобы контролировать жаждущего крови Сварна.

– Согласен. Кто‑нибудь пошлите уже посыльного за бедным Родриком. Время его отшельничества подошло к концу. Нам потребуются его таланты в организации и учете доступных ресурсов. – Экс‑инквизитор был единственным, кто в такой момент вспомнил про интенданта.

– Люблю, когда есть план. Капитанам первым делом стоит подчинить острова Внутреннего моря. Местные жители привыкли взаимодействовать с моряками и доверяют им. При таком раскладе они вполне могут пойти за нами. Предлагаю встретиться через полтора месяца на острове святого Патрица, чтобы обсудить план нападения. Мистер Олридж, договоримся, что корабль мистера Грина будет ждать вас в бухте Норфхола к указанному сроку. – В отличие от остальных, Артур старался думать на несколько шагов вперед.

– Сегодня дадим людям отдохнуть, а завтра начнем приводить наш план в исполнение, – хотел закончить Уильям.

– Подождите, мы еще не обсудили судьбу кардинала Харт. Ее вклад в нашу экспедицию сложно переоценить, – напомнил капитан Хольт, немного смутившись.

– Если ей удалось пережить эту ночь, мы с ней переговорим. Будет хорошо, если нас поддержит церковник ее уровня, – улыбнулся Артур.

– Она амбициозна и не очень подвержена строгим порядкам церкви. С ней можно договориться, – проявил заботу о своей бывшей любовнице Рэджинальд Хольт.

– Наши женщины и дети останутся на острове Хольта. Если нам суждено проиграть, у нашего народа должен оставаться шанс на возрождение, – сказал Сварн тоном, не терпящим возражений.

Перед тем, как покинуть тронный зал, Кэр бросил последний взгляд на тело герцога, которое Га‑либ уже закидывал себе на плечо. Аурлиец почувствовал, как его руку обхватила рука Сирин и потянула его на улицу. Город представлял из себя печальное зрелище и больше походил на склеп. Повсюду валялись тела, по улицам текли реки крови. Вольные сегодня самостоятельно распоряжаться своим временем, они направились в сторону родного поместья Кэрилов. Идя по знакомым с детства улочкам Корквила, Кэр старался успокоиться, хотя сердце готово было разорваться от пронзающей его боли.

Миновав поле с так часто являвшимися ему во снах подсолнухами, лейтенант остановился у врат своего дома. К забору была прибита деревянная табличка с изображенным на ней увядшим древом, указывающая на то, что в поместье когда‑то проживали еретики. Кэр вырвал ее голыми руками. Сирин все это время молчала, понимая и пропуская через себя всю его скорбь.

Оценив масштаб разрушения заброшенного и разграбленного дома, мистер Кэрил разжег камин в гостиной, чтобы они с древней могли высушить свои одежды после свалившегося с неба дождя. Местами по полу был рассыпан песок. Инквизиторы не проявили уважения к коллекции мистера Кэрила‑старшего, разбив большинство склянок.

Сидя в том самом кресле, которое прежде всегда занимал его отец, Кэр сжимал в руках проклятую табличку. Наконец, устав сверлить ее глазами, он бросил ненавистный кусок дерева в огонь. Откинувшись в кресле, он впервые дал волю слезам. Сирин подошла сзади и обвила его шею руками, прислонившись к нему щекой.

Несколько раз аурлийцу казалось, что он слышит тихое пошаркивание ног Альберта, но это был лишь обычный сквозняк. Поднявшись в комнату Итана, они с Сирин проспали половину единственного дня, отведенного им в Корквиле. Проснувшись, Кэр устроил Сирин небольшую экскурсию по дому, в котором он провел свои детство и юность.

Он так сильно жаждал возвращения домой, что совершенно не был готов к тому, с чем столкнется. Теперь ему совсем не хотелось оставаться в месте, где каждый предмет вызывал в сознании теплые и оттого еще более болезненные воспоминания. Спустившись в погреб, он нашел тайник отца, до которого не добрались обыски инквизиции. Терпкое вино заставило его немного прийти в себя.

– Мы можем бросить все. Спрятаться от всех. Хочешь, поселимся на острове Хольта, вдали от этой войны, – неожиданно предложила древняя, когда сгустились сумерки и, будучи не в состоянии найти солнце, подсолнухи сложили свои лепестки.

– Этот дом теперь наш, и нам придется его защищать. – Жаждущий мести аурлиец не готов был сейчас отступать.

Взгляд его упал на левую руку, свидетельствующую о том, что он уже не может с полной уверенностью называть себя человеком. Скверна продолжала распространяться, и ему пришлось посильнее натянуть перчатку, чтобы скрыть увечье. Он уже собирался рассказать Сирин о том, что с ним произошло после штурма Камграда, но древняя его опередила:

– Сейчас я готова исчезнуть, но, если ты скажешь, что мы должны сражаться, я останусь вместе с тобой. Я лишь не хочу тебя потерять, и, говоря об этом, я не имею в виду смерть. Я видела, каким ты можешь быть, и этого боюсь куда больше.

– Буду держать себя в руках, обещаю. Больше не позволю никому из близких страдать. – В глазах лейтенанта сверкнул огонь камина, словно пытаясь выжечь ту ложь, что он только что произнес.

 

Конец ознакомительного фрагмента