Захват. Байкеры против инопланетян
Водитель сделал попытку сунуть в лицо мотоциклистам «Калашников», но не менее пяти стволов появились в руках иркутян в ответ на этот недружелюбный жест. Вояка выматерился, ствол исчез, стекло закрылось.
Что было дальше, я не видел, потому что мимо меня жиганул Ирландец, и я был вынужден поддать газу, чтобы поспеть за его ярко‑красной, расчерченной белыми молниями курткой.
Тут же пришлось тормозить, потому что следующая улица была главной. Но Ирландец тормозить не стал. Непрерывно сигналя, он вылетел со второстепенной, повернул направо и со свистом ушел вперед, изящно лавируя между машинами.
Мы с Крохой на своих увешанных сумками и кофрами кониках рванули следом.
Гонка по ночному городу была, несомненно, упоительна. Для Ирландца. Я только и успевал, что «считывать» знаки, смотреть под колеса, чтобы не налететь на выпирающий канализационный колодец и не провалиться в яму, и уворачивался от машин.
Вскоре мы выехали на неширокую улицу с четырехполосным движением, стало попроще. Промчались по кольцу, свернули в сторону и буквально через пять минут городские дома остались позади, на дорогу опустилась непроглядная ночь, фара мотоцикла освещала идеально ровную дорогу со свежей, четкой разметкой.
Шоссе нырнуло с горы вниз, меня обдало промозглой сыростью, а потом мы снова въехали на гору, и стало теплее. Такое повторялось снова и снова. Потом шоссе выровнялось, и идущий первым Ирландец включил поворотник. Мы остановились на обочине, спешились. Ирландец приоткрыл стекло шлема.
– Сейчас будет пост! – объявил он нам. – Ничего не бойтесь, говорить буду я. Посмотрю, может, знакомые будут.
Но нам повезло: окошко на полицейском посту светилось, но к дороге никто не вышел.
Мы ехали и ехали куда‑то в темноту. Дорога по‑прежнему то и дело спускалась вниз, потом поворачивала вправо и поднималась в гору, сквозь деревья светились огни то ли деревенек, то ли пригородных коттеджей. Стало очень холодно и сыро.
Наконец, Ирландец притормозил и свернул с шоссе на проселок, во тьму. Вскоре мы оказались перед большими деревянными воротами. Ирландец посигналил. Ждать пришлось довольно долго, но потом за воротами раздались шаги, створка ворот неторопливо поехала в сторону.
– Привет, Дугар! – крикнул Ирландец в темноту и въехал в ворота.
Мы последовали за ним.
Проехали к крыльцу, над которым горел фонарь, заглушили мотоциклы, подождали хозяина. Со стороны ворот к нам подошел немолодой бурят в темной куртке, улыбнулся Ирландцу, взмахнул рукой.
– Салют!
– Доброй ночи, Дугар! – вздохнул Ирландец. – Будь другом, – перекантоваться надо! И мне, и вот им, – он кивнул на нас.
Бурят несколько секунд размышлял, глядя на нас, потом пришел к какому‑то решению, согласно мотнул головой.
– Давайте в дальний домик. Тот, у залива. Мотики под навес поставите. За мной езжайте! – и он снова ушел от освещенного крыльца в темноту.
Мы развернули мотоциклы на маленьком пятачке возле крыльца, покатили куда‑то в лес по узкой тропинке. Мотоцикл то и дело прыгал по камням и корням деревьев. Наконец, фары осветили деревянный старый дом с большим навесом, пристроенным с одной стороны.
Дугар открыл дверь ключом, зашел внутрь, включил освещение, и над крыльцом загорелся фонарь. Бурят появился на крыльце, протянул ключ Ирландцу.
– Белье в шкафу. Душ если надо – заранее включайте, чтобы нагрелось. Если водка нужна там или еще че, – это ко мне. Ну да ты сам все знаешь! – и Дугар все так же неторопливо ушел во тьму.
– Он что, в темноте видит? – почему‑то шепотом спросил я.
– А кто его знает, – ухмыльнулся довольный Ирландец, – может, и видит! Все, ребятишки! Хотели на Байкал посмотреть или не хотели, теперь деваться некуда – посмо́трите.
– Погоди, – остановил Кроха нашего нового друга, – Я думал, ты нас на федеральную трассу выведешь! А ты нас куда привел?
Ирландец косо глянул на руку Крохи, легшую ему на плечо, но на питерца это не произвело ровно никакого впечатления.
– Если, ребята, вы куда‑то влипли, вас на трассе найти – пять минут делов! Пост гаишников на въезде в Слюдянку, потом – в Улан‑Удэ и так далее. Тут вам не центральная Россия, где дорога на дороге. Тут трасса одна‑единственная до самого Владика. Переночуйте, с утра все будет ясно. – Ирландец принялся отстегивать от мотоцикла сумку.
Отстегнул, взвалил на плечо, поднялся на крыльцо, обернулся.
– И потом, неужели вы думаете, что мне неинтересно узнать, что это за фигня такая мне стены гаража располосовала? – наш новый друг скрылся за дверью.
– Третий клапан на цилиндр, – задумчиво сказал Кроха, глядя ему вслед. – Выбора у нас, похоже, нет.
– До утра перекантуемся, а там видно будет, – дипломатично предложил я.
Мы повернулись каждый к своему мотоциклу и стали – уже во второй раз! – развьючивать наших коников.
….Спустя три дня мы с Крохой сидели на причале на заливе Иркутского моря[1] и удили рыбу. Вернее, этим занимался Кроха, я просто сидел рядом, смотрел, как он это делает, и листал найденную в доме книжку. Она называлась «Геофизические методы поисков и разведки».
Уже который раз мои глаза пробегали по строчкам: «По оценке разных исследователей среднее содержание урана в земной коре составляет от 1,8 до 3,6 граммов на тонну, тория – от 7,2 до 13 г/т, калия – от 1,6 до 2, 5%. В качестве кларковых концентраций принимают данные А. П. Виноградова…» Далее шли непонятные цифры.
Меня с толку сбивало слово «кларк». Что это такое, я не знал. Зато был осведомлен о неких кварках, которые представляли собой не что иное, как фундаментальные частицы мироздания, не имеющие собственной структуры. Это с лекций по физике в мединституте остались какие‑то обрывки. Наконец, я не выдержал, включил телефон, который нам оставил Ирландец, зашел в Интернет и забил эти злосчастные кларки в поисковую строку. Оказалось, что это постоянная распространенности вещества в литосфере или любой другой массе, выраженная в процентах или других единицах.
– Надо же!
Пока мы бездельничали на турбазе, Ирландец то и дело уезжал в Иркутск по делам, он куда‑то увез злополучную аптечеку «на экспертизу». Вторую я на свой страх и риск оставил себе, хотя и спрятал подальше. Ирландец припер с собой из города дозиметр, и мы даже измерили радиацию возле пенала – мало ли что? – но фон был в норме: 14 микрорентген в час.
[1] Иркутским морем местные жители называют Иркутское водохранилище, образованное ГЭС
