Захват. Байкеры против инопланетян
Тут подъехали Карабас с Ирландцем, и тоже полезли к священнику – обниматься и благословляться. Оказалось, они его прекрасно знают.
– Да вы что, все верующие? – спросил я, когда мы уже грузились на паром.
– А как же! – басом ответил Карабас.
Я фыркнул.
Ирландец бросил на меня косой взгляд через плечо.
– Что, думаешь, предки наши тыщу лет дураками были? За эту тыщу лет они построили самую большую страну в мире! Русский – значит православный! Понял?
Ссориться с друзьями в мои планы не входило.
– Понял, – согласно кивнул я. – Не дурак!
А дальше, на пароме, был ледяной ветер со стороны Байкала, ослепительное солнце и такая же ослепительная, сверкающая, синяя вода. Зеленые сопки по краям истока Ангары стояли словно игрушечные, в воздухе парили чайки, а по синему‑синему небу со стороны Иркутска медленно ползли серо‑белые облака. За бесконечной гладью воды виднелись голубые горы, слева навстречу парому приближался порт с живописными старыми домами.
– Здо́рово! – пробормотал Кроха, который тоже смотрел вокруг во все глаза.
– Да! – крякнул рядом Карабас. – Байкал, че! Но у вас же тоже красивые места есть. Карелия там, Валдай, море опять же рядом! Белое!
– Вообще‑то у нас Балитка рядом…
На пристани мы по металлическим скользким сходням выкатились на берег, неторопливо поехали вдоль деревянных домов и через пять минут оказались на Кругобайкальской железной дороге.
Это был какой‑то необыкновенно длинный день. День, наполненный солнцем, ослепительными бликами прозрачной сине‑зеленой байкальской воды, шумом ветра в кронах сосен, запахом нагретых солнцем шпал, камня, смолы и бензина. Железная дорога была зажата между озером и склоном горы. В озеро впадали ручьи, большие и малые речки, по берегам которых стояли деревеньки в несколько домов.
Там, где берег Байкала становился непроходимым, железная дорога ныряла в тоннели. Тоннели были разными – длинными и короткими. Здесь были даже пешеходные тоннели, заброшенные тоннели. На нагретом солнцем берегу было солнечно и жарко, а в тоннелях – темно, прохладно и сыро. Мы ехали вдоль железной дороги по тропинке и то и дело останавливались. Больше всего хлопот нам доставляли железнодорожные мосты. Никто ведь и не думал, что здесь, кроме поездов и пешеходов могут ездить мотоциклисты.
Мы никуда не торопились, фотографировались на фоне Байкала, на фоне подпорных стенок, мостов и самих тоннелей, то и дело пили пиво из стеклянных пол‑литровых бутылок, которые оказались в сумках у Ирландца. Кажется, ничего, кроме пива, у него с собой и не было.
Сначала туристов было довольно много, но уже через десять километров берег опустел и только иногда внизу, ближе к воде, мы видели стоящую палатку с обустроенным бивуаком.
Девчонок этих мы увидели после деревеньки Шумиха. Обратили мы на них внимание только потому, что они, вместо того чтобы уступить нам дорогу, бросились наперерез, размахивая руками.
– Мальчишки, привет! – крикнула первая – высокая белобрысая дылда с длинным конским хвостом. Одета она была в голубую олимпийку и светлые, короткие шорты. Ноги у нее были просто какой‑то головокружительной длины. За плечами висел увесистый рюкзак, к которому был приторочен красный шлем‑«чепчик»[1]. Наверняка скалолазки!
– Отвезите до Половинной! Не успеваем!
– Куда‑то торопитесь? – спросил Кроха.
Он ехал первым. Остановился, поднял «челюсть» шлема‑модуляра[2]. Я шел следом и тоже затормозил, поставил ногу на рельсу. Тропинка шла рядом с путями.
– Да, ребята, до Половинной надо срочно! Нас там ждут! – раздался рядом голос второй девушки.
Голос был чувственный, с хрипотцой.
Я обернулся и едва не уронил мотоцикл. Наверное, все мои чувства были написаны у меня на лице, потому что обладательница голоса рассмеялась.
У нее были синие глаза, темные волосы и веснушки, рассыпанные по небольшому, аккуратному носику и щечкам. Лет двадцать – двадцать два, не больше. Одета она была в штормовку защитного цвета, ярко‑синий, под цвет глаз, топик, открывающий загорелый животик, пупок был проколот, и в его впадинке поблескивала голубая стекляшка. Ниже шли обтягивающие голубые джинсы до колена. Белые парусиновые тапочки‑кеды плотно облегали продолговатую маленькую ступню. За спиной висел рюкзак.
– Если мужья ждут, – усмехнулся Кроха, взглядом оценивая светловолосую дылду, – то топать до них вам придется пешком!
– Ребята, честно, очень‑очень надо! – снова попросила дылда. Она стояла рядом с Крохой, упрямо глядела ему прямо в глаза. – Нас дрезина ждет, на скальники едем! А не успеем, придется пешком топать, да и маршрут не знаем, можем от группы отстать. Да мы и так уже отстали… – голос у девушки упал.
– В чем проблема, девчонки? – крикнул подъехавший Ирландец.
– Да вот, – объяснил я, – девушкам мототакси понадобилось!
– А что! – ответил Ирландец, взглядом ощупывая фигуру синеглазой. – Прекрасным леди не то, что мототакси, себя отдать готов! – он встретился с девушкой глазами, усмехнулся, в его глазах мелькнуло что‑то нехорошее. – Садись ко мне! – он кивнул на заднее сидение своего «Сузуки».
Заднее сиденье его мотоцикла было действительно свободно. У Карабаса к заднему сиденью был привязан рюкзак, у меня через седло была перекинута велосипедная сумка. Вообще‑то девушку можно было посадить сверху сумки. Краем глаза я увидел, как дылда садиться на заднее сиденье «Абрикоса» Крохи.
Синеглазая не стала вредничать, быстро запрыгнула к Ирландцу, схватила его за пояс.
Я ощутил укол ревности, но шанс был упущен. Впереди с места тронулся Кроха, мне пришлось стартовать следом.
[1] Шлем по форме головы, без козырька
[2] Шлем особой конструкции с убирающейся вверх «челюстью»
