Захват. Байкеры против инопланетян
Через пять минут Ирландец сидел у костра с валидолом под языком, закутанный в одеяло, с кружкой воды в руке. Вторую обожженную руку он держал на отлете. Я отдал Крохе аэрозольный баллончик от ожогов и бинт, чтобы тот помог Ирландцу и обработал руку, а сам нашел на земле «бусину», аккуратно поместил ее к остальным – в белый контейнер. Контейнер положил в аптечку. Аптечку – в металлическую коробку.
Кроха умело бинтовал руку.
– Выбросил бы ты эту заразу, Леха! – прохрипел Ирландец. – Карабас прав!
Я задумался. Не знаю, почему, но выбрасывать эти штуки не хотелось. Я упрямо мотнул головой и затолкал коробку обратно в сумку.
– Пусть полежит. Нечего ножом тыкать, куда не попадя! Ты как?
– Да вроде нормально!– Ирландец отхлебнул водички из кружки.
– Тихо! – вдруг крикнул Кроха. Подняв палец вверх, он прислушался.
Мы все замолчали. С небес раздавался равномерный, сильный гул. Я даже ощутил, как дрожит земля, отзываясь на него.
– Самолет? – спросил Кроха.
– Не похоже…
– Да идите в баню! – вдруг разозлился Карабас. – Самолет это! Тут как раз трасса проходит. С Иркутска на Улановку[1] борт идет или во Владик[2]. Давайте спать, экстремалы. С меня на сегодня хватит приключений!
Мы разбрелись, кто куда. Котелок с остатками остывающей похлебки так и остался стоять у затухающего костра.
Я бросил коврик под мотоцикл, стащил мотоботы, лег, завернулся с головой в спальник.
– Ну что, спокойной ночи, мужики?
– Давай уже, – раздалось со всех сторон. – Спи!
Надо мной кто‑то склонился. Я, уже сонный, встрепенулся было и хотел вскочить, но это оказался Ирландец.
– Вот что, Леха, – пробормотал он. – Спасибо тебе!
– Не за что, – проворчал я.
– Да есть за что! – Ирландец протянул мне руку, и мне пришлось пожать ее.
Потом я провалился в сон.
Не знаю, сколько мы спали, мне показалось – не больше минуты. Я проснулся от сильных подземных толчков. Со стороны Байкала слышался гул. С потолка тоннеля сыпался песок, что‑то трещало и лопалось в его стенах, в толще скалы.
– Все вон! – заревел рядом Кроха.
– Завалит на хрен! – взвыл Карабас.
Мы повскакивали с мест и – кто что успел схватить!– метнулись через потухший костер наружу, под дождь. Дождь был совершенно ледяной! Лило, словно наверху прохудилась огромная бочка!
Я наклонился, чтобы надеть мотоботы, которые успел схватить, но в этот миг все вокруг озарилось ярким, белым светом, и Карабас закричал.
– Мужики, смотрите! Что это? Мужики!
Я поднял голову.
Ослепительная стена светящегося огня, расстилавшаяся от сопки до горизонта и от воды до самого неба, стремительно приближалась к нам со стороны порта Байкал. Зрелище было настолько неожиданное, непонятное и потрясающее, что я замер, судорожно соображая, что это может быть? Мне почему‑то втемяшилось, что это какое‑то огромное цунами, вызванное землетрясением. Хотя какое в небе цунами? Да еще из огня?
Было так светло, что можно было рассмотреть каждый камушек на площадке перед тоннелем.
– Внутрь! – вдруг что есть мочи заорал Ирландец. – Живо внутрь! Сгорим на хрен все!
Мы, словно стадо слонов, бросились обратно. Я едва не опрокинул свою «Ямаху», с разбегу налетев на нее в темном туннеле.
– Где же фонарик?..
– Какой тебе фонарик? Сдурел? – Кроха толкнул меня в нишу в стене, спрятался в нее сам.
Тут же, толкаясь, в эту же нишу залез Карабас. Ирландец укрылся в нише наискосок. Свет становился все ярче, мы вжались в камень.
– Что за хрень?!
И тут налетело. Казалось, воздух вибрировал и плавился, превращаясь в плазму. На меня дохнуло совершенно невыносимым, адским жаром. Я чувствовал, как трясется скала, к которой мы так горячо прижимались. В Бога я до этого не верил, но тут взмолился, прижимаясь лбом к камню. Мне хотелось жить! Как мне хотелось жить в этот момент! Кто бы знал!
Я был уверен, что это ядерный взрыв! Буквально слышал, как сметало по тоннелю наши мотоциклы и рюкзаки, как огненный вихрь несся мимо нас. И я не знал, радоваться или рыдать по поводу того, что мы в убежище, и возможно, переживем ядерный удар. Я совершенно точно помнил: лучше сдохнуть сразу, чем потом медленно умирать от радиации, выблевывая наружу внутренности!
А потом вдруг стало тихо. Так тихо, что я слышал, как от дыхания трется о холодный камень молния на вороте термобелья и клацают где‑то рядом зубы Карабаса.
Грохот отдалялся. Он прошел сквозь тоннель и теперь уходил дальше, на юго‑запад, вдоль берега Байкала. Снова стало темно.
Все еще подвывая от ужаса, мы выползли из каменных ниш. Карабас включил фонарик, и тонкий луч света запрыгал по стенам. Руки у бородача тряслись. К нашему общему изумлению, мотоциклы и все‑все наши вещи, даже пепел костра остались на месте!
Снаружи по‑прежнему шел дождь.
Я споткнулся о свой коврик, наклонился, нашел куртку и нащупал в кармане фонарик. При его свете я вдруг отчетливо увидел, что от моих рук идет то ли пар, то ли дым. Пораженный, я рассматривал ладони, не понимая, что происходит. И пахло так странно… Запах был неприятный, сладковатый. Смрадный.
Меня толкнул проходивший мимо Ирландец. Он шел, как будто вообще ничего перед собой не видел. Я светанул ему в лицо, и иркутянин зажмурился, выругавшись.
– Убери его в жопу!
[1] Улановка – Улан‑Удэ, столица Бурятии
[2] Владивосток
