Захват. Байкеры против инопланетян

– Я не выбрасываю! – ответил Ирландец. – Я хотел в погреб… – он приостановился.

Какое‑то время смотрел на полки холодильника, забитые банками и свертками, а потом вдруг швырнул пакет с мясом через кухню, одним движением сбросил все, что стояло на столе, на пол и начал бить кулаком в холодильник, приговаривая:

– Так твою! Так и разэдак! Так и разэдак! Так твою!

Несмотря на бешеные удары кулака, голос у него был абсолютно будничный, обычный.

Кроха какое‑то время смотрел на то, как пятнами крови покрывается белая вминающаяся поверхность «Самсунга», – Ирландец сразу же разбил костяшки пальцев, – а потом питерцу это надоело, он встал, шагнул к Ирландцу, каким‑то немыслимым приемом скрутил его так, что спортбайкер в мгновение ока оказался на полу. Кроха навалился сверху, прижал коленом.

– Пусти, налево тебя и направо! – взвыл Ирландец.

– Отпущу, – хмуро рявкнул Кроха. – Истерить перестанешь, сразу отпущу!

Ирландец подозрительно быстро затих. Но стоило Крохе ослабить хватку, как он вывернулся из крепких рук байкера и буквально на карачках метнулся вон. В коридоре он, наконец, сумел подняться на ноги, пробежал куда‑то вглубь дома, Кроха, топая мотоботами, следовал за ним. В следующий момент Ирландец появился в коридоре с ружьем наперевес, угрожающе лязгнул затвором, и Крохе пришлось посторониться.

– Убью! – заорал иркутянин. – Убью всех! – но гнев его был направлен не против нас, а против того непонятного, что происходило вокруг нас. – Всех убью! Китаез, хачей, пиндосов! Всех! Какие суки сделали это? Какие? Где вы? Выходите!

Он выскочил на крыльцо, потрясая оружием, несколько раз нажал на курок, словно желая убить серые тучи, застилающие солнце. Грохот выстрелов разорвал невозмутимую тишину.

Кроха вернулся на кухню, открыл бар, нашел рюмки, плеснул себе и мне.

– Пусть пропсихуется, – вылил содержимое рюмки в рот, словно это была вода, а не водка, сел, посмотрел на меня.

– Ты‑то, Леха, что думаешь? Что делать будем?

– Карабаса подождем, – ответил я.

– А потом?

– А потом надо отсюда выбираться. Оружие, по ходу, есть. Надо спутниковый телефон найти. Может, все не так плохо.

– Эх, Леха! Не видать нам Тихого океана, чует мое сердце! – вздохнул Кроха.

Я про себя подумал, что это не самая большая проблема на сегодня.

 

Карабас вернулся через час. Его приближение мы услышали задолго до того, как он появился на улице. Возле ворот он посигналил, и мы все втроем вывалились на улицу. Перед нами стоял огромный, нет, не огромный – чудовищный внедорожник «Ниссан‑Тундра» черного цвета. Он был новый, словно только что сошел с конвейера, и ни единой царапинки не было на его сияющих лаком боках.

– Как вам моя игрушечка? – спросил Карабас. – Бронированная, между прочим. На заказ делали!

– Да! Дело‑то, я вижу, у тебя, в самом деле, в гору пошли! – воскликнул Кроха.

– А чем ты занимаешься? – спросил я.

– Игрушками торгую, – Карабас спрыгнул на землю. – Кхе… Наверное, уже торговал!

– Натурально, игрушками? – изумился я.

– Натуральнее не бывает, – сказал Карабас и бросил мне спутниковый телефон.

Я поймал, повертел в руках.

– Можешь выбросить, – горько усмехнулся Карабас. – Не работает. Нет у нас связи!

 

– Ну что, мужики, – Кроха оглядел всех.

Мы снова сидели на кухне, поглощали бутерброды, пили чай. На разделочном столике лежало все оружие, которое было в доме у Ирландца: дробовик «Сайга», карабин «Вепрь» и «Оса».

– У кого какие мысли? Леха вон считает, что валить надо на запад. А вы как?

– Поискать надо! – ответил Карабас. – Вдруг остался кто? Ну не знаю, бабы там, детишки.

– Бегемоты в зоопарке! – вставил Ирландец.

– Ага, пальмы в ботаническом саду! – усмехнулся Карабас. – Я серьезно! Надо подумать, где люди могли уцелеть? Бомбоубежища там, не знаю, бункеры, подвалы, пещеры…

– ГЭС! – перебил его Ирландец. – В плотине ГЭС! Представляете, какой там слой бетона над головой в некоторых помещениях? Надо туда заехать! Заодно и узнаем, почему света нет!

 

После обеда мы разделились. Кроха вооружился короткой «Сайгой», у Карабаса в салоне уже был припрятан огромный «Кольт», «Вепрь» взял себе Ирландец, а мне, как единственному не служившему в армии, досталась травматика.

Карабас с Крохой поехали в ближайший супермаркет – делать запасы, а мы с Ирландцем, сев на мотоциклы, решили объехать город. Ясно‑понятно, что прочесать весь Иркутск на двух мотиках мы не могли, но успокоить совесть надо было.

Мы минут сорок колесили по улицам и дворам города, два раза пересекли Ангару, заезжали в какие‑то проулки. Мы то и дело сигналили, надеясь, что хоть кто‑нибудь откликнется на сигнал клаксона, но кругом было тихо. Неторопливый дождь поливал ледяной водичкой серые улицы, зеркальные кубы современных офисных зданий, набережную Ангары со статуей Александра III, зелень скверов и старинные, отделанные древним кружевом деревянной резьбы двухэтажные особняки.

Если абстрагироваться от сложившейся ситуации, город был красивым. Но развороченные машинами заборы и снесенные опоры освещения не давали забыть, что с людьми произошло что‑то страшное. Один раз, на улице, спускавшейся к мосту через Ангару, я увидел машину, въехавшую в магазин. Машина снесла ограждение и пробила огромную стеклянную витрину.

Несколько раз мне казалось, что я видел людей, но каждый раз это был обман зрения, а один раз это оказалась светло‑рыжая бойцовая собака, которая металась внутри припаркованной у тротуара машины. Я притормозил, размышляя, не выпустить ли животное из автомобиля, но решил не делать этого – уж больно неприветливый вид был у псины. Увидев, что я притормозил, она оскалила нешуточные клыки и зарычала.

– Поехали к плотине! – крикнул Ирландец, гарцующий впереди на спортбайке. Его ярко‑желтый дождевик блестел от дождя.

Капли дождя мелкими иглами кололи лицо, но Ирландец не сбавлял скорости, и мне приходилось все время добавлять газу. Только в одном месте Ирландец притормозил: здесь поперек улицы развернуло небольшой китайский грузовичок. По полотну дороги раскатились какие‑то металлические бочонки.

Пиво, что ли?..