Захват. Байкеры против инопланетян
Неожиданно дорогу преградил шлагбаум. Для мотоциклов преграда была чисто символической: мы объехали его по кустам, и направились дальше.
Потом мы, конечно, не раз думали, что не надо было этого делать, но как говорится, «Хорошая мысля приходит опосля!»
….Метров через пятьсот мы снова остановились: дорогу перегородили хлипкие, низенькие ворота из свежих досок. Сверху они были символически замотаны ржавой цепью. Справа виднелся проход для пешеходов. Мы проехали внутрь. Посветили фарами туда‑сюда и увидели невдалеке темные заброшенные здания.
Что это было – разоренная лесопилка или разграбленная местными воинская часть, нам было без разницы. Главное – найти сухой укромный угол.
В отдалении я заметил череду гаражных боксов. Ворота и даже железные косяки были выворочены из проемов, но сами боксы оставались целыми.
Я подогнал мотоцикл к ближайшему гаражу. В нем без труда мог поместиться КамАЗ или БТР.
Пол был замусорен, но здесь было сухо, можно было без проблем приготовить еду, переночевать, потому что над головой была крыша. Крыша! В таких путешествиях начинаешь быстро ценить крышу над головой!
Загнали мотоциклы внутрь, спинали мусор в угол, и через полчаса каркасная палатка была поставлена, на газовой горелке грелся котелок, а мокрые дождевики были развешаны для просушки самым живописным образом. В ход пошли заветная фляжка с коньяком и НЗ – огромная плитка шоколада. Фляжка у Крохи была литра, наверное, на три: мы как следует приложились к ней, но кажется, там ничуть не убыло.
А после ужина мы завалились спать, и последней мыслью было, что надо бы завтра встать пораньше, а то мало ли кто сюда может пожаловать. Вдруг мы заехали на частную территорию или еще куда!
Ледяной дождь стучал по утрамбованной площадке перед въездом в гараж, шуршал по траве и по листве, и я вырубился так же быстро, как и во все предыдущие разы.
….Проснулся я от тяжелых шагов рядом. Это топал Кроха. Я расстегнул спальник, высунул из палатки нос.
Солнце поднималось с другой стороны, и в гараже было еще сумрачно, а все пространство перед гаражом – заросшая травой дорожка, серый, бетонный забор в отдалении и лес за ним были залиты ослепительным солнцем. Промытая дождем влажная листва трепетала на свежем ветерке. Было еще очень прохладно, но все говорило о том, что день будет жарким. На лицо сразу же спикировал звенящий комар, я хлопнул себя по щеке.
– Вылазь! – хмуро сказал Кроха, по утрам он всегда был мрачным. – Уже полседьмого. Кофа, вон, готов уже.
На примусе пыхтел котелок с остатками воды. Мы позавтракали, собрали вещички, навьючили мотики, выкатили их из гаража, и тут бы нам уехать отсюда подобру‑поздорову, переночевали в сухом месте – и ладно!
Но я обернулся и присвистнул, потому что ночевали мы, оказывается, на заброшке[1]. Да на какой заброшке! Мы находились на задворках воинской части, и позади нас был взорванный капонир.
Подкатили мы к нему, я вытащил фотоаппарат и давай фотографировать! Азарт, понимаете?
Да и Кроха был не против, тоже вытащил из кармана смартфон, щелкнул пару раз.
Было понятно, что капонир взорвали много лет назад, плиты и перекореженные куски бетона заросли мхом и травой.
С другой стороны капонира росли кусты, а за ними виднелось пустое пространство. Полез я в кусты, – комаров там было! Тучи! Гляжу, а дальше дома стоят, да еще к тому же целые!
Ну тут уж мне комары – не комары! Я только Крохе крикнул, чтобы он меня здесь ждал, а сам сквозь кусты продрался. Но Кроха вдруг за мной рванул, видать тоже хотелось посмотреть что да как.
Оказалось, что кроме взорванных капониров тут был командный пункт, кирпичные полуразобранные казармы и какие‑то ангары.
В зарослях кроме комаров оказалась еще и мошка́. Ее там просто прорва какая‑то оказалась, можно было сгребать с себя горстями. Она забивалась в глаза, лезла в брови, под шлем, в уши.
Отбиваясь от гнуса, мы вывалились на аллею, с двух сторон обсаженную толстыми, старыми тополями. Вдалеке виднелись трехэтажные здания с выбитыми стеклами.
Меня туда как магнитом потянуло! Против солнца снимать смысла не было, надо было зайти с другой стороны.
Но тут почему‑то затормозил Кроха.
– Давай вернемся! – предложил он, оглядываясь.
Надоело ему уже, да и мотоэкипировка к ходьбе не располагала. Солнце поднималось все выше и выше, и через куртку стало припекать. Мы уже довольно далеко утопали от мотоциклов.
– Ты иди, покури! – предложил я. – Я быстро! Одна нога там, другая – на трассе!
Кроха поколебался немного, а потом повернул обратно: беспокоился о своем «Абрикосе». Еще бы! Если бы я выплатил за мотоцикл столько, сколько он, да еще изрядно потратился бы на расходники[2], я бы тоже от мотоцикла не отходил!
Я рысью понесся к домам, на ходу меняя настройки в фотоаппарате.
Слева из‑за зарослей черемухи выглядывала труба котельной, справа, за домами, виднелось длинное, одноэтажное кирпичное здание с провалившейся крышей.
Я зашел со стороны солнца и сделал несколько снимков ближайшей трехэтажки. А потом зашел внутрь.
Воняло плесенью и чем‑то тухлым. Облупившаяся дверь на первом этаже оказалась запертой, и я бегом поднялся на второй этаж.
По коридору из торца в торец здания гулял свежий ветерок. Сам коридор был живописен: облезшая краска, осыпавшаяся штукатурка, разбитые плафоны над головой, вырванная проводка и чудом уцелевший агитплакат в серых разводах влаги: все в лучших традициях заброшек.
Я снова взялся за фотоаппарат.
В комнатах было навалено много истлевшего хлама: разбитые настольные лампы, приборы, колбы, закисшие от сырости ворохи старых журналов и стопки желтых книг.
Во мне проснулся археолог. Под ногами попадались части электроприборов, обломки письменных принадлежностей. Самое приметное из того, что я нашел – была старая заводная электробритва, на тыльной стороне которой было подобие ключика.
[1] Заброшенный объект. Как правило, воинская часть, больница или пионерский лагерь
[2] Расходниками байкеры называют запчасти, которые необходимо менять раз, а то и два раза за сезон. Например, тормозные колодки, шины, цепь, ведущие и ведомые звезды
