Захват. Байкеры против инопланетян
– У тебя большой дисплей или телевизор есть? – поинтересовался я, прервав очередную горячую речь Ирландца на тему: «А вот у меня был моциль! Всем моцилям моциль!»
– В зале! – бросил он и вернулся к рассказу.
Карабас слушал его с вниманием очень пьяного человека. Наверняка все слышал не в первый раз.
Зато Кроха быстро понял, что я хочу. Он, наверное, был самый трезвый из нас. Пил он чисто символически с того самого момента, как услышал, что Ирландец работал в УВД. О том, как этому факту относится мне, я еще не решил. С виду Ирландец был свой в доску парень, а там – посмотрим.
Я достал кофр с камерой, прошел в зал, где напротив огромного, висевшего на стене экрана в кресле уже удобно устроился Кроха. Включил телевизор, подсоединил к нему фотоаппарат и начал просмотр фотографий, сделанных в дороге.
Сначала пошла череда снимков «Мы у Коляна», «Мы и наши мотоциклы», «Кроха и родные просторы», «Мы и наша палатка», просто просторы, смешные дорожные знаки, дальнобойщики и всякая другая лабуда, которую обычно снимают в дороге. Была пара неплохих пейзажей, которые я отметил совершенно автоматически. Наконец, на экране появился взорванный капонир.
Кроха качнулся вперед, к экрану.
Фотографии заканчивались на живописном коридоре второго этажа казармы. Последняя крупным планом показывала развороченный электрощиток.
– Все! – сказал я, предвкушая реакцию, и она не заставила себя ждать.
Кроха подпрыгнул в кресле.
– Как это! А где эти…. Автоматчики? Леха, ты гонишь? Ты что, не успел их отснять?
– Успел! – хмыкнул я и запустил видео, которое я снял из окна казармы.
Кроха затаил дыхание. Я и сам сел на ковер прямо перед телевизором и стал всматриваться в экран. Качество было не очень, все‑таки камера не была предназначена для съемок видео, но видно было хорошо. И болванки эти, и мешки, и коротышки в противогазах.
А когда мешок упал на землю, и оттуда рука вывалилась, и мелочевка какая‑то из руки на землю посыпалась, Кроха второй раз в кресле подпрыгнул. А потом запись кончилась, и мы услышали голос Ирландца, стоявшего в дверях.
–А теперь еще раз и помедленнее!
Из‑за спины Ирландца выглядывала разомлевшая физиономия Карабаса. Я запустил видео по новой. Карабас плюхнулся на диван, Ирландец присел прямо на пол рядом со мной. Взгляд его не отрывался от экрана. Когда видео закончилось, он вырвал у меня пульт от фотоаппарата, начал тыкать в кнопки.
– Ну‑ка, ну‑ка! Как вернуть? Как обратно перемотать? – бормотал он.
– Куда именно? – спросил я, уже зная, что именно он попросит.
– Да вот на руку эту, и на кругляши!
Я отобрал пульт, вернул запись на самое интересное.
Остановил на руке и на рассыпавшихся «живых» шариках, увеличил, насколько позволяла камера.
Мы замерли, рассматривая изображение. Каждый прикидывал, что это такое может быть. На экране была какая‑то фигня, норовившая вот‑вот распасться на пиксели: небольшие сероватые шарики в пятнах, у каждого вроде бы поясок светлый и вроде бы даже лапки просматриваются…
В комнате повисла тишина.
– Вы не разыгрываете нас? – спросил Ирландец.
Кроха только фыркнул в ответ. Я отрицательно мотнул головой, посмотрел в глаза Ирландцу. Тот убедился, что взгляд я не отведу, усмехнулся.
Неожиданно с улицы раздался сигнал автомобиля.
– Кого это черти принесли? – недовольно буркнул наш хозяин, поднимаясь с пола.
Вышел на крыльцо. Было слышно, как он переговаривается с кем‑то через забор. Потом скрипнула калитка, прозвучали быстрые шаги, и на пороге комнаты возникла довольно пышная блондинка в легкой летней курточке и светлых бриджах. Она оглядела нашу теплую компанию и сразу же все поняла.
– Здрасти!.. – мельком кивнула она нам и остановила взгляд на Карабасе.
– Ну ты чего, Жень? Опять? Ты как потом домой поедешь? Опять разбиться хочешь? –воскликнула она.
Карабас возмущенно воздел руки к небу.
– О, женщины! Ничтожество вам имя! Оксана, я ж сижу, никого не трогаю, починяю, так сказать, примус! Мотик, так сказать, во дворе стоит! Вот, товарищи приехали издалека, делимся, так сказать, опытом дальних поездок, – язык у Карабаса заметно заплетался.
Когда же он успел наклюкаться? Вроде бы выпили по паре бутылок всего. Нет, ну не по паре, конечно! Но не так уж и много!
– Ничего не знаю! Давай в машину, нас на Марата[1] Влад с Ленкой ждут! Ты уж и забыл поди, что у них годовщина? Столик в «Белой лошади» заказан! Сейчас Дюшу завезем к маме и туда рвем. Давай собирайся. «Боливара» своего здесь оставишь!
Из‑под руки блондинки вынырнул мальчишка лет шести, бросился к Карабасу. Потом оглянулся на экран.
– О, пап, вы что тут в «Марсианских рейнджеров» играете?
Взгляд Карабаса вдруг прояснился.
– Как ты догадался?!
– Ну вон же дрончики с Марса! – мальчишка ткнул пальцем в плазму.
– Пальцем показывать некрасиво! – одернула его мать, – сколько раз я тебе говорила? Ну что, долго копаться будем? – уже нетерпеливо крикнула она Карабасу. – Андрюша, давай в машину! – это предназначалось сыну, который дрессированно соскочил с дивана.
Карабас со стоном встал.
Блондинка, стуча каблучками, уже удалялась с отпрыском по коридору.
– Я покидаю вас, друзья! – патетически воскликнул Карабас, – но помните, вам не справиться без меня с марсианскими… э‑э‑э… задрончиками! – он несколько раз глубоко вздохнул и вышел.
Мы с Крохой какое‑то время продолжали смотреть на экран.
– Дрончики, говоришь? – хмыкнул Кроха. – Ну что ж, дрончики так дрончики.
– Ты бы Леха, скинул мне фоты и видео, – попросил появившийся на пороге Ирландец. – Сейчас ноутбук принесу.
После мы еще немного посидели за столом, а потом Ирландец засобирался куда‑то. У меня возникло стойкое ощущение, что на работу. Очень ему не терпелось показать кому‑то наш материал.
– Что делать будете? – спросил он.
[1] Марата – улица Марата в Иркутске
