Бойфренд моей падчерицы
Он бесстыже ходил в одежде, которую я ему выбрал и купил. Понимал ли Дима, как выглядит? Джинсы облегали его задницу плотно, но не безвкусно. Футболка просто ужасно шла. Ее мягкая ткань должна была приятно прилегать к телу. Я бы даже сказал, что ласково. Мои взгляды он замечал и каждый раз зло смотрел в ответ, а потом отворачивался. Меня эти заходы только веселили.
Первую половину дня мы катались на горных лыжах, теперь же вернулись в дом. У нас был не самый разнообразный, хотя и устраивающий меня, досуг. Лыжи, приготовление еды и прогулки. Дима и Алиса вчера вечером катались с горки, как дети, но я воздержался. Хотя должен признать, что горка была крутая.
– Снимите с плиты, как только закипит, – дал я указания по поводу картофеля в кастрюле и вышел с кухни.
Мне нужно было на всякий случай проверить почту. Однако стоило мне открыть ноутбук, как без всякого стука ко мне ворвался Дима, захлопнув за собой дверь.
– А я если бы я тут чем‑то неприличным был занят? – усмехнулся я.
Дима уставился на меня так, будто не понимал, о чем я говорю. Потом на его лице появилось что‑то среднее между смущением и отвращением.
– Избавьте от подробностей! – воскликнул он. – Хватит на меня смотреть! – потребовал Дима.
Я рассмеялся.
– Интересное требование, – оценил я. – Расскажи мне об этом больше. Куда еще мне не смотреть? На деревья можно или нет? А на валуны во дворе?
– Только на меня, – буркнул Дима. – Я буквально чувствую всем телом, как вы пялились.
– Ты льстишь мне, – заверил я.
– Что?..
Я захлопнул крышку ноутбука и поднялся из‑за стола. В несколько шагов добрался до Димы и буквально заставил его вжаться спиной в дверь. Протянул руку и повернул задвижку.
– Что вы творите? – хрипло спросил он.
– Хочу сделать с тобой что‑нибудь, что ты действительно почувствуешь всем телом, – улыбнулся я.
Больше подразнил его, чем был серьезен.
– Выпустите меня немедленно! – потребовал он, но, конечно, даже не предпринял попытку сбежать.
– Иначе кричать будешь? – поинтересовался я, а потом сделал еще полшага и мы оказались так близко, что я чувствовал, насколько он горячий. И, черт возьми, насколько возбужденный – тоже. – Не будешь же, – тихо выдохнул я ему на ухо. – Я мог бы сейчас медленно расстегнуть твою ширинку и залезть рукой в твои штаны. Трогать тебя так беспардонно, как захочу, а потом заставить тебя кончить. Или… – я почти касался губами нежной кожи за ухом, – и того больше. Сдернуть с тебя джинсы, развернуть к себе спиной и раздвинуть ягодицы. Ты бы ничего не сделал. Не стал бы орать, что тебя насилуют. Более того, какое же это насилие? Тебе бы очень‑очень понравилось. Я прав, милый?
Я ожидал, что Дима начнет‑таки орать и ругаться, был готов даже к тому, что примется вырываться. Второй мой вариант заключался в том, что он дотянется до моих губ и наконец‑то поцелует меня сам. Но того, что произошло в реальности, я не ожидал. Дима резковато подался бедрами вперед, плотно вжался в меня и тихо проскулил. Я заглянул ему в глаза – одни зрачки да и только.
– Я же просил, – прошептал он, обтираясь об меня, – так не делать. Не смотрите… не смотри…
Мои пальцы быстро добрались до его ширинки и потянули за язычок вниз. Плана не было, я просто хотел прикоснуться к нему. Вдруг раздался крик, и мы с Димой оба вздрогнули.
– Дима! – орала Алиса. – Макс! Вы где? Картошка, что с ней делать дальше?
В первую секунду я почувствовал себя так, будто меня из ведра ледяной водой облили. Возбуждение не пропало, но будто бы притупилось. Затем я тихо фыркнул.
– Нужно идти, – сказал я Диме и отстранился. – А если бы ты так долго не ломался, то картошка бы не разлучила нас.
Дима показал мне средний палец, а затем быстро открыл дверь и смылся из моей комнаты. Возмутительно, конечно, но что поделать. После этой сцены я был уверен, что достаточно лишь немного постараться – и Дима свалится в мои руки, как перезревшее яблочко.
Я все‑таки проверил почту, хотя и плохо видел текст мейлов. Закончив с работой, я вернулся на кухню.
– Дим, – тихо сказал я ему, когда мы раскладывали запеченное мясо по тарелкам. – У тебя ширинка расстегнута. После туалета, наверное, забыл, м?
Конец ознакомительного фрагмента
