Босс скучает

– Мы наймем тебе помощника, – откидывает мои возражения одной фразой.

Приехали.

– А почему бы тебе не найти временного помощника себе?

Логично же, так? Но, видимо, у Германа своя логика.

– Можно найти, но… я хочу, чтобы это сделала именно ты. Насколько помню, ты прилежна и исполнительна.

Помнит он… лучше бы не вспоминал, а то и я следом, еще чего, тем же займусь.

После таких слов мне нечего добавить. Удовлетворение, плещущееся в его взгляде, можно разливать по флаконам и продавать за бешеные деньги. Что ж, хочет себе секретаря в моем лице, значит, получит. Только со всеми отсюда вытекающими последствиями.

 

10

 

Своей самой сильной стороной я всегда считала стрессоустойчивость. Только вот работа под началом Германа доказала мне полную несостоятельность этого убеждения. Началось все со звонков, вереницей потянувшихся через мой рабочий стол в кабинет шефа. Когда я работала преспокойно в своем пространстве на своей отдельной должности, да еще и большую часть года пребывала в командировках, я не особо часто общалась с коллегами по телефону, предпочитая формат электронной почты или обмена сообщениями в мессенджерах. Тут же оказалось, что я являюсь первым барьером, неким пограничным пунктом, через который не каждому абоненту суждено пройти.

Мало того что звонили много и по всякой ерунде, так у большинства самомнение оказывалось размером с дубайский небоскреб. Как там его? Не помню. Такое ощущение, будто они ожидали, что я буду стелиться перед ними ковровой дорожкой.

– Варя, где контракт с «Берингом»? Мне нужны эти документы, – Герман выглядывает в приемную, так как дозвониться до меня не представляется возможным.

Я с очередным зам замом зама на телефоне.

– Сейчас, – киваю я, продолжая сшибать возражения раздраженного мужчины на том конце провода, считающего, что я срочно ему что‑то там должна.

Я в общем‑то еще плохо ориентируюсь в документах, так как половина их находится в коробках, и точно не понимаю, где какой контракт лежит. А подать их Герману всегда нужно «пять минут назад».

А еще Островский замучил меня просьбами приносить ему и его визитерам кофе. Как там говорят, жена с годами может превратиться в кухонный комбайн? Тогда я на временной должности секретаря уже с первого дня превращаюсь в кофе‑машину.

Когда Герман отправляет меня с поручениями в другие отделы, я напоминаю себе Алису в Зазеркалье, бродящую по стеклянному офису и точно не знающую, что ее ждет в конце пути. Хорошо, хоть народ у нас добрый: всегда поможет, всегда направит.

В какой‑то момент меня начинают раздражать эти его приказы «принеси‑подай» или «пойди туда, не знаю куда», и я начинаю закипать.

Потом торможу себя. Пфф… что же это такое? Надо сделать вдох‑выдох, еще раз вдох и сосредоточиться на деле. А то Островский слишком довольный ходит, видя, что у меня практически мозг кипит от его заданий.

Во вторник утром я на офисной кухне. Приехала пораньше, чтобы спокойно начать день и просмотреть свою собственную почту и решить свои собственные дела по своим собственным прямым обязанностям. А то с поручениями Островского мне больше ни на что времени не остается.

Решаю пока не показываться в его приемной, поэтому сижу тут за столом и гружу свой небольшой рабочий ноут. Мой почтовый ящик ломится от писем. Боже ж, я ведь весь вчерашний вечер потратила на его разгребание. Раньше этим частично занималась Алена, а теперь все‑превсе на мне. Может, действительно поговорить с Германом, пусть возьмет ее на удаленную сдельную работу, пока его секретарь в отпуске, и я за него пашу, как ненормальная.

Иду к раковине сполоснуть кружку и кидаю взгляд на двух девушек, о чем‑то шепчущихся за столом у окна. Мало кого я тут знаю по имени и должностям, да и визуально тоже. Только вот лицо, высвечивающееся на экране смартфона одной из них, мне безмерно знакомо. Я теперь его лицезрю ежедневно.

– Это Герман на экономическом форуме, – говорит одна, – в прошлом году приезжал.

Это ее «Герман» звучит так небрежно, будто они миллион лет на короткой ноге. Ничего не могу с собой поделать, но тихонько закипаю.

– Слушай, ну он ничего так, – отвечает ей подруга‑коллега.

– Да, более чем ничего.

Обе тихонько хихикают, и я невольно скептически поднимаю бровь. Как‑то странно, что их ни капли не смущает оценивать новое начальство прямо на работе. Более чем ничего, это на сколько баллов, кстати, тянет?

– Более чем? Я бы по‑другому сказала, – вторит моим мыслям девица.

– И?

– Да он просто бомбический.

– Ты хочешь сказать: секс ходячий.

– Ну, у меня таких секси‑директоров еще не было.

– У меня тоже, – признается следом ее подружка.

– Я тут еще его фоток нашла, смотри.

– Специально искала?

– Ну, да, надо же знать, под чье крыло мы теперь попали.

Блондинка, в чьих руках телефон, прыскает от смеха и прикрывает рот ладонью. Сразу понятно, что она была бы не прочь попасть не только под «крыло» шефа. Без вариантов девочка. Я со стуком опускаю чашку на столешницу.

– Жаль, он из своего кабинета почти не выходит, – вздыхает блондинка. – Сережа‑то был ближе к народу, когда приезжал, всегда уделял всем нам время.

– Сереже уже под пятьдесят, а Герману и тридцати нет.

Меня опять передергивает от их фамильярного «Герман», да и наш бывший шеф, Возов, на Сережу ну никак не тянет.

«А что это ты так разволновалась? – тут же просыпается внутренний голос. – Будто тебе одной из всего женского пола позволено его Германом называть».

«Ну, почему же одной, – мысленно отвечаю себе же. – Еще маме, бабушке, ну и тете, если есть таковая».

– Привет, – невинно хлопаю ресницами и делаю шаг к столу девушек, – а кто это у вас тут такой?

Наклоняюсь чуть ниже, чтобы рассмотреть Островского. В темно‑синем костюме, в прекрасном галстуке в красную полоску, стоит, улыбается, вроде даже ни капли не скучает.

– Так это наш новый босс, не видела разве еще? Ой, а ты сама, наверное, новенькая, из Москвы перевели? Да? – говорит миловидная блондинка на одном дыхании.