Боюсь тебя любить

Не знаю, зачем я это спрашиваю. Стою и просто пялюсь на него как баран. Автора? То есть как певица я ему не подхожу?

– Да.

– Но я… я хотела бы петь.

Мужчина натянуто улыбается, постукивая ручкой по столу.

– Подумайте. Два раза я не предлагаю. Вита, визитку ей дай.

Брюнетка кладет на стол перед собой карточку и, прижав пальцем, скользит ей к краю.

Забираю пластик и медленно иду к двери. Позади слышу:

– Дарина, следующую зови.

– До свидания, – бормочу, переступая порог.

Плетусь по коридору поверженной, как после сильного удара в грудь. Куртку надеваю только на улице, когда осознаю, что становится холодно.

Нужно привыкать к отказам. Это неотъемлемая часть того пути, который я выбрала. Нужно… но слезы душат. Обидно. Прижимаюсь щекой к стеклу автобусного окошка, залипая на картинку проплывающих мимо машин, людей…

Не понимаю, как оказываюсь на Малой Бронной, но я стою на лестничной клетке, непрерывно нажимая на дверной звонок Аги.

– Таточка, – Людмила, Агатина помощница по дому, пропускает меня внутрь, помогая снять куртку. – Девочка моя, что случилось? Кто тебя обидел?

– Все хорошо, Люда, все хорошо. Где Агата?

– В гостиной. Проходи скорее. Я тебе сейчас чай принесу.

– Спасибо.

Заглядываю в комнату. Агата сидит в своем любимом кресле у декоративного камина. Вообще, вся ее квартира напоминает музей. Куча золота, дорогих безделушек и посуды. Мебель соответствующая.

В центре гостиной стоит огромный круглый стол. Вот за него‑то я и сажусь.

– Снова пробы?

– Да, – склоняю голову.

– Не взяли?

– Нет. Предложили быть автором....

Агата чиркает спичкой, и комната мгновенно наполняется запахом сигаретного дыма.

– Тебе нельзя, врач…

– Прекрати уже!

Аги цокает языком и переводит на меня свой пристальный взгляд.

– Если будешь рыдать после каждого провала, то твой потолок – это пение в переходе, до гробовой доски.

В голосе ни капли поддержки или сожаления. Нет, там только стальные нотки.

Растираю по лицу слезы, а Людмила ставит передо мной чашку чая.

– Агата! – женщина качает головой. – Ты посмотри, как она расстроена, а ты тут со своими нравоучениями.

– Не вмешивайся. Люся, – Аги закатывает глаза, – Валерьянки ей лучше накапай. А ты, – снова мне, – сворачивай свой концерт, лучше бы на пробах так выла.

– Знаешь что, – трясущимися руками поднимаю стопочку с лекарством, – прекрати на меня кричать.

– Я даже голос не повысила. И вообще, бери пример с брата, вот где тонна самоуверенности. Человек просто уверен, что станет миллиардером. Откуда в нем это? – посмеивается.

– Серёжа тут?

– Конечно. Дрыхнет после вчерашней попойки.

– Я лучше пойду, – упираюсь ладонью в поверхность стола, но Серёга, словно по взмаху волшебной палочки, появляется в дверях.

– Подожди, поговорить надо, – брат смотрит на Агату, и тетушка мгновенно закрывает за собой дверь гостиной с обратной стороны.

– Чего тебе нужно? – огрызаюсь. Нет, просто защищаюсь.

– Я хотел извиниться за вчера. Плохо вышло. Я был не прав.

– Не то слово… – всхлипываю.

– Давай в качестве примирения сходим с тобой сегодня в клуб, развеемся.

– Не самое лучшее время. Я опять провалила пробы.

– Самое лучшее! Выше нос, Наташка, – присаживается на стул рядом и сжимает мою ладонь. – Токмана‑то позовем? – ухмыляется.

– Нет, – шмыгаю носом и вырываю руку из его захвата.

 

18

 

Тата.

 

– То есть ты осталась сидеть дома со мной и моей мигренью, вместо того чтобы развеяться и хоть на минуту забыть о пробах?

– Сонь…

Прикладываю ладонь ко лбу, упираясь локтем в поверхность кухонного стола.

Комарова прилетела несколько часов назад. Забежала в квартиру вся такая одухотворенная, счастливая, а тут я, с красным носом и завываниями в подушку.

– Что, Сонь? Азарина, хватит уже! Одна маленькая неудача не повод загонять себя в депрессию.

Сонька медленно размешивает сахар в кружке, надкусывая ароматный синнабон.

– Одна? Ты сейчас серьезно?

Не видано просто. Я целый год хожу по разным кастингам и пробам, а результата ноль. Ничего не выходит. Ничего.

– А разве нет? Ну козел этот Мартынов. Козел. Мимо уже пройди и забудь. Он недостоин твоих слез. Подумаешь, великий продюсер…

Сонька протягивает руку, стирая большим пальцем скатывающуюся по моей щеке слезинку.

– Так, я устала смотреть на это болото. Мы едем в клуб. И точка. Сейчас позвоню твоему братцу и спрошу, где он обитает.

– Не надо, – подаюсь вперед, – не надо…

– Это почему?

– Не почему. Я просто никуда не хочу идти.

– Что‑то я тебе не верю. Дело не может быть только в этих пробах… Колись, подруга.