Боюсь тебя любить

Короче, по мере разборок с кастрюлей я замечаю прожженное дно и умудряюсь засорить слив рисом.

Теперь Токман меня точно на улицу выкинет. Я ему и так не слишком нравлюсь… а со всеми косяками…

Заглядываю в комнату, делаю несколько шагов к разложенному дивану и замираю над Ванькой.

Он мгновенно открывает глаза. Запускает пальцы в свои коротко стриженные русые волосы.

У Токмана классная внешность. Ярко выраженные скулы, выпирающие и делающие лицо более мужественным, но в то же время угрюмым. И губы пухлые. Особенно после сна.

Блин, ну вот о чем я думаю?

– Чего? – Ваня пару раз моргает, внимательно рассматривая мое нависающее над ним лицо.

– Я там, кажется, дно у кастрюльки прожгла, – вздыхаю.

– Это проблема?

– Видимо, нет.

Так, раз все хорошо, то теперь лучше быстренько сменить тему.

– Слушай, ты не мог бы одолжить мне денег на метро? Мне нужно забрать от Егора свои вещи.

Токман садится на край дивана, широко расставив ноги. Упирается локтями в колени, медленно растирая лицо ладонями.

– Когда?

– Что «когда»?

– Забрать вещи, – громко выдыхает.

– А‑а‑а, сегодня.

– И куда повезешь?

– Ну… – бегаю взглядом по комнате. – Я думала, сюда.

– Азарина, ты совсем офигела?

– Ну Ваня! Вернется моя Сонька, и я сразу от тебя съеду. Честно‑честно. Она прилетает через три дня. Потерпи меня семьдесят два часа.

– Еще семьдесят два часа.

– Ладно, еще. Так что?

– Хорошо. За шмотками я с тобой съезжу.

– Со мной?

– Считай это актом доброй воли. Пожрать что‑нибудь есть? – выпрямляется, стаскивая с себя футболку.

– Рис, – отворачиваюсь, чтобы не пялиться на его спину. – Только он немного того… сгорел.

– Прекрасное утро, – Ванька закатывает глаза и уходит в душ.

Присаживаюсь на краешек дивана, складывая руки на колени.

Он едет со мной к Егору, потому что я младшая сестра его друга или потому что я ему небезразлична?

Конечно, первое, Тат.

Встряхиваю головой.

– Азарина, ты долго еще будешь здесь сидеть?

Подскакиваю на ноги, лицезря перед собой уже переодетого Ваньку, который успел принять душ и полностью собраться.

– Иду.

 

7

 

 

Иван

Азарина неповоротливым пингвином выползает в прихожую все в том же черном платье. Коротком. Провокационном и будоражащем фантазию платье.

– Подожди, – торможу ее у двери.

Я, конечно, не добрая фея, но не хочется брать грех на душу, если она околеет где‑нибудь на морозе.

Возвращаюсь к себе и открываю шкаф.

– На, – протягиваю свой спортивный костюм, переступая порог в коридор.

– Это зачем?

– Одно место прикрыть. Не беси, переодевайся и поехали.

– Я сейчас, – улыбается, прячась в комнате.

Я вижу через слегка приоткрытую дверь ее спину и как платье летит на диван.

Отворачиваюсь, облокачиваясь на бабушкин старенький комод. Хорошо, что на новогодние праздники бабуля уехала к своей подруге в деревню. В свете последних событий просто прекрасно. Шарю в карманах куртки, вытаскивая оттуда бумажный браслет из клуба.

– Я готова.

Татка снова появляется в прихожей, поправляет капюшон на толстовке и напяливает свои массивные кожаные ботинки. Пока заправляет в них штанины, высовывает кончик языка, касаясь им верхней губы.

Залипаю на ее рот.

Три, два, один…

– Стартуем.

Подталкиваю ее к выходу.

Закрываю дверь и в пару шагов догоняю Азарину на лестнице.

– Тебе Серега не звонил?

– Нет, – нажимаю на кнопку и толкаю дверь, пропуская Тату на улицу.

– Ясно. Слушай, я думаю, что тебе не нужно подниматься, к Егору, имею в виду.

– Это почему?

– Я сама в состоянии с ним разобраться.

– Да‑да.

Губ касается усмешка.

Азарина, Азарина… святая простота. Ты действительно думаешь, что я еду с тобой из чисто гуманных соображений? Конечно, нет.

Как и насчет Егорушки, его в твоей жизни тоже больше нет. Я уж постараюсь донести ему это доступно.

В метро приходится проехать пять станций и потом еще пятнадцать минут идти до дома нашего горячо любимого бывшего пешком. Я этого парня в жизни не видел, но уже готов отвернуть ему башку. Насколько нужно быть козлом, чтобы выпустить эту разноглазую бестолочь на улицу ночью, да еще и в такой холод?

– Звони, – прислоняюсь плечом к железной двери подъезда.