Брачный договор с герцогом

Это дружеское отношение, и ничего более. Были у нее и другие, способные ее погубить, если о них станет известно в свете. Они с Джеймсом и раньше оставались наедине, теперь лишь нужно, чтобы об этом все узнали. Брат никогда не даст благословения, потому надо его заставить. Скандала он не допустит, их он ненавидит больше всего прочего. И это означает… Что надо им пригрозить. Для брата это станет неожиданностью, ведь он уверен, что на подобное сестра не способна.

К ней подошел Джеймс с двумя бокалами пунша.

– Выпьешь? – Он протянул ей один.

Беатрис оценила заботу. Джеймс всегда был таким добрым.

– Спасибо.

– Уже продумала план действий этим вечером?

– Необходимо решить, где нас должны застать и кто. Лучше всего, если это будет сам Хью.

– Ясно. Может, нам просто отправиться в спальню и ждать?

Отчего‑то от этих слов ее замутило.

– В спальню? Не думаю, что этот вариант подходит.

На лице Джеймса появилось… сожаление.

– Возможно, ты права.

– Репутация леди может быть испорчена, если она выберет не ту дорожку в саду. – Беатрис многозначительно посмотрела на друга. – Мне уж давно бы пришел конец, если бы кто‑то узнал, что я одна, без компаньонки сидела у тебя в гостиной и пила чай.

– Я лишь полагал, что разработанный тобой план предполагает действия гораздо более серьезные, чем просто визит или совместное чаепитие. Очевидно, что твой брат должен стать свидетелем чего‑то весьма компрометирующего. – Джеймс смущенно опустил глаза. – Я знаю герцога, поэтому наш поступок должен вызвать в нем желание отдать тебя мне в жены, а не вызывать меня на дуэль.

Беатрис смотрела на него, ощущая возрастающую растерянность. Она не понимала, на что Джеймс намекает.

Она была совершенно не посвящена во многие стороны жизни. Картинки из книг, которые нашлись в библиотеке, с обнаженными нимфами, убегающими от преследующих их мужчин, всегда вызывали неловкость. По непонятной причине сейчас эти картинки встали перед глазами… Она и раньше подспудно ощущала, что все, связанное с подобными образами, ведет к краху репутации. Однако воедино все связать не могла.

– Я хотела… хотела бы… Джеймс очень тепло улыбнулся.

– Я ни к чему не намерен тебя принуждать, Беатрис. Знай, если ты решишь отказаться от плана, я готов в любую минуту.

– Я могу сказать то же тебе. Но считаю, ты тоже вправе… жить, как пожелаешь, Джеймс. Я беспокоюсь за тебя и хочу помочь, если могу.

Возможно, ей никогда не понять, почему он отказался от настоящего брака. Вероятно, они оба преследуют схожие цели. Но у них есть дружба, а скоро появится и свобода, которую дает брак.

Беатрис сочувствовала Джеймсу. Он был сыном своего отца, но вторым по старшинству, у него не было и никогда не будет той власти, которой обладал его старший брат благодаря положению в обществе. Джеймс испытывал сильное давление семьи, приносящее ему страдания. Не испытывая того же самого, Беатрис легко могла понять, что значит вести ту жизнь, какой не желаешь.

– Я знаю, что надо делать, – произнесла она. – Будет лучше, если свидетелей окажется более чем достаточно, но со стороны должно казаться, что мы ищем уединения. Я знаю, куда нам идти. Там нас найдет не только брат, но и его многочисленные приятели.

Среди них будет и Бриггс. Мысль обожгла ее изнутри. Следом вспыхнул стыд. Беатрис на мгновение стало невероятно стыдно.

– Часто в какой‑то момент во время бала, такой как сейчас, например, брат любит ненадолго отправиться в библиотеку с несколькими приятелями, пообщаться в узком кругу, так сказать, – продолжала она. – Если нам тоже там оказаться… и…

– И страстно обнять друг друга, – закончил Джеймс. – Этого, надеюсь, будет достаточно.

Беатрис стало немного легче. Объятия, как ей казалось, не способны разрушить репутацию леди. Но для света факт будет вопиющий.

– Да, я тоже надеюсь.

– Тогда встретимся там.

– Да. И постарайся пока не вызвать подозрений.

А она будет ждать. Ждать момента, когда брат выйдет из бальной залы. Им необходимо оказаться на месте раньше его. Джеймс уже исчез из вида.

Беатрис выскользнула из залы, стараясь, чтобы это осталось для всех незамеченным, и на цыпочках поднялась по лестнице в библиотеку.

Помещение освещал только огонь в камине. Она надеялась, что слуги не прибудут раньше брата, чтобы зажечь свечи. Их появление может подтолкнуть ее на путь благоразумия, а она не хотела быть благоразумной. Беатрис хотела, чтобы пострадала ее репутация.

В углу что‑то зашевелилось. Внутри все сжалось от нервного напряжения, хотя одновременно появился невероятный прилив энергии. И тут послышались шаги. Почти сразу. Прежде чем подумать, прежде чем дать себе шанс не совершать никаких действий, остаться на месте, она бросилась вперед и обняла стоявшего в углу человека.

Удивительно, но он был выше ростом, чем должен, и как‑то плотнее…

Человек… мужчина… повернулся к ней, и Беатрис едва не лишилась чувств, когда он провел рукой по ее спине и прижал к себе, обхватив ягодицы. Она невольно отметила, что ладонь эта больше, чем у Джеймса. Ужас пронзил ее, когда распахнулась дверь, в комнату ворвался поток света и раздался голос:

– Черт возьми, что здесь происходит?

Беатрис смотрела на дверной проем и понимала, что репутация ее действительно под угрозой. Перед ней был не один брат и даже не брат с несколькими приятелями, это была экскурсия по дому для всех желающих. Среди которых были, разумеется, самые язвительные светские острословы.

Затаив дыхание, она подняла голову, чтобы посмотреть на мужчину, державшего ее в объятиях, и увидела знакомые голубые глаза. Очень хорошо знакомые. Свет звезд. Тепло солнца.

Перед ней был Бриггс.

Его рука по‑прежнему сжимала ее ягодицы, от тепла его тела внезапно стало жарко, будто в аду, сила его хватки стала откровением.

Беатрис не могла вздохнуть.

Ни одному мужчине не дано право повергнуть ее в такое состояние. Однако это случилось…

Беатрис сама набросилась на Бриггса, а брат вошел как раз вовремя и увидел их.

– Я требую объяснений. В противном случае будьте готовы принять вызов, герцог.