Церковь служащих

Забавно, что его папаша сам является членом «Фонаря Диогена» и каждый раз произносит прочувствованную речь на торжественном открытии «Каменной поэмы». После истории с сынулькой его спичи стали даже пафоснее, видимо на том основании, что его семья принесла «Поэме» самую дорогую жертву. Не считая, конечно, другой истории, когда один пьяница, пересекая парк по диагонали, впечатал «порше кайен» в скульптуру «Диоген в бочке». Бочку Диогену аккуратно забетонировали, а вот «порше», перейдя в категорию металлолома, стал дешевле в 100 тысяч раз. Капитализация мажора Иванькова, в общем, осталась без изменений, так как и до и после описанных (каламбур вышел!) выше приключений не превышала стоимости металлолома.

Но эти истории нисколько не дискредитировали полезное начинание по снабжению города скульптурами. Их, как узнала недавно Лиза, за прошлые годы расставлено по паркам уже 100 штук. На этой ровной цифре энтузиазм не угас, и очередные 13 изваяний нынче должны пополнить белокаменные ряды.

На открытие фестиваля традиционно собирались не только друзья Путяты (все – члены клуба «Фонарь Диогена») но и крупные чиновники мэрии и даже сам Балашков. Несмотря на длительную отставку, Путята, видимо, сохранял какой‑то политический вес. Лиза долго искала этому объяснение и решила, что тут ситуация, похожая на международный ядерный паритет. Как известно, государства, обладающие ядерным оружием, побаиваются и уважают друг друга, несмотря на то, что никто из них применять его вроде не собирается. Так и чиновники определенного ранга обладают атомной силы компроматом друг на друга, но не могут его использовать, поскольку дела‑то они делали вместе. Правда, это правило действует с оговоркой «когда каждому есть что терять». Проигравшего нельзя загонять в угол, поэтому у Путяты есть не только свой клуб «Фонарь Диогена», где кучкуется теневое правительство города и «запасной» бомонд, но и вполне устойчивый и доходный бизнес. Здесь присутствует и нравственный императив: нельзя доводить человека до состояния, когда он решит, что для заработка все средства хороши…

 

3

 

Сотрудники пресс‑центра уже вооружились метлами и получили участок – «от прямоугольной мраморной глыбы до квадратной, длиной 70 шагов, шириной 38 шагов». Об этом Елизавете доложил ее новый заместитель – Алексей Иванович Василевский. Он пытался рапортовать также о количестве полученных метел и совковых лопат, но Лиза его остановила. Странный он – Алексей Иванович. Ни в чем меры не знает! Ей и про его шаги знать не надо. А надо через полчаса собрать телевизионщиков в намеченной точке, дождаться мэра, вывести его на телекамеры с метлой (инструмент – одна штука, дорожка не больше 10 шагов) так, чтобы он мог сказать два слова о субботнике. И на сегодня ее служебный долг будет выполнен. А пока есть свободных полчаса, она сама может попозировать с метлой прессцентровскому фотографу Славе. При всей ее пышности Лиза удивительно фотогенична, чем очень гордится.

Но фотосессии не получилось. Как оказалось, участок пресс‑центра примыкал к участку департамента имущественных отношений. И его противный начальник вдруг решил навестить соседей. Шибанюк – квадратный, как мраморная глыба, лысый, как скульптура, с каменным же лицом и очень умными подвижными глазами. Контраст был так велик, что казалось, будто из‑за каменной маски на тебя смотрит кто‑то другой. Лиза поежилась, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась. Каменные губы тоже растянулись в оскал – такой любезности со стороны господина Шибанюка Лиза еще не видала.

– Здравствуйте, Елизавета Яновна.

– Доброе утро, Сергей Валентинович.

– Повезло сегодня с погодой.

– Так для природы же и стараемся.

Лиза в присутствии Шибанюка чувствовала неловкость, особенно в последнее время. Она знала, что раньше существовал объединенный департамент земельных и имущественных отношений, который потом разделили. И Эдик, бывший зам Шибанюка, стал начальником по земле, а Сергею Валентиновичу досталось имущество. Конечно, Шибанюк был пристрастен к бывшему заму, получившему внезапное повышение. Кроме того, недвижимость всегда стоит на земле, и часто разделить интересы двух департаментов было очень сложно. Короче, Эдик не любит Шибанюка, а Лиза любит Эдика. Значит ей Шибанюка любить не за что. Правда и ненавидеть тоже – Лизе он ничего плохого пока не делал.

– Это шутка? – переспросил Шибанюк. – Я вас – журналистов – не всегда понимаю.

– Я, Сергей Валентинович, чиновник, как и вы, и в мою задачу входит как раз, чтобы журналисты вас не обижали.

– Да меня вроде не обижают, – пробормотала глыба и замолкла.

– Я хотела сказать, что обидно, когда тебя коллеги считают каким‑то шпионом.

– Да я понял.

Зря я стала оправдываться, подумала Лиза. Он же не дурак, просто прикидывается, прячась за своей каменной мордой.

– Я специально выбрал место, чтоб никто не услышал… – Шибанюк стоял рядом, говорил негромко и на Лизу даже не глядел. И хорошо, а то она могла бы себя выдать.

– У меня к вам деловое предложение, Елизавета Яновна. У меня рамсы с одним нашим… и вас он тоже, как я заметил вчера на открытии «Каменной поэмы», недолюбливает. Поэтому я и решился. Помогите мне наказать Эдика Кленовязова, (тут Лиза вздрогнула) я готов заплатить за помощь 30 тысяч долларов. Дело серьезное, с ответом не тороплю. Но управиться надо до выборов. Поэтому чем дольше будете думать, тем плотнее потом придется работать.

– Вы так говорите, словно не сомневаетесь… – выдавила из себя Лиза.

– Вы его плохо знаете, а жалеть его не надо, я, как его бывший начальник, за ним много грешков знаю. Как он с ними в начальники департамента выбился – удивляюсь. Если согласитесь – то я компромат предоставлю. И деньги хорошие, и такой партнер как я вам в будущем пригодится. Наши департаменты после выборов скорее всего снова объединят, а кто возглавит? То‑то же. Подумайте, вы же профессионал, ходы‑выходы знаете, работа несложная и высокооплачиваемая!.. До свидания.

– До свидания, – молвила Елизавета сама не своя.

Вот не было хлопот, так приехала баба на субботник… Хотя при чем тут субботник, не в нем же дело. Лиза так ошалела, что никак не могла собраться с мыслями. Вот если бы он мне эти деньги в карманы совал, я бы их ему в каменную морду швырнула. Лиза представила эту картину: Шибанюк исподтишка засовывает ей деньги, она выхватывает эту пачку… нет, две здоровые пачки и швы… у‑у‑у, какие здоровые пачки!.. Тьфу, ты! Только когда пачки мысленно стали потоньше, Лизе удалось швырнуть их в Шибанюка. Все, стоп, решила Лиза. Сергей Валентинович прав, надо хорошо подумать, а сейчас некогда. Пора мэра выводить на финишную прямую перед телевизионщиками.

Все в этот день шло наперекосяк. Мэр явился на субботник в каком‑то лыжном костюме, а на голову нацепил вязаную шапочку с помпончиком и никак не хотел ее снимать, хотя его шевелюре Шибанюк, например, мог только позавидовать. Лиза в конце концов плюнула и решила, что так будет даже демократичнее. Затем мэр стал мести листву, но не по прямой, где в конце дорожке обосновались телевизионщики, а куда‑то в кусты мимо камер. Пришлось трижды повторять, пока операторы не сказали, что им для картинки и так сойдет.