Церковь служащих
Оргазм проходит, а деньги остаются, подумала она. Шибанюка нынче на планерке не было. Вот бы он удивился после сегодняшней подставы, если бы она отказалась от денег! Хотя шансов за это уже немного. Есть и еще один довод: стоит отказать Шибанюку, как у Лизы совершенно бесплатно появится очень опасный враг – умный и коварный, начальник одного из ключевых департаментов мэрии. Это весомо… Но как взвесить все эти аргументы, на таких универсальных весах, чтобы понять – оставить любовника или брать 30 тысяч?
Похоже, для Эдика собственные интересы важнее – как он ее сейчас подставил перед мэром! Логично ответить ему тем же. Но вдруг Эдуард может как‑то оправдаться? Его все равно нужно выслушать. Лиза припомнила «мышонка»… или не нужно?
Эдик сам начал оказывать ей знаки внимания – без всяких не то что провокаций, а даже без адресного кокетства с ее стороны. За все время он ни разу ни о чем ее не попросил. Значит – он относится к ней искренне? Тогда почему сегодня не прикрыл перед мэром? Лиза, конечно, соврала – ничего она не проверяла, вполне возможно, что сотрудники эдикова департамента все сделали вовремя – но разве он не мог сказать, что ошиблись они, а она не виновата?
Как бы его проверить на вшивость, чтобы окончательно убедиться в правильности своего выбора? А выбор делать придется. Если война между Шибанюком и Кленовязовым разгорится всерьез (а предложение 30–ти тысяч баксов не оставляет в этом никаких сомнений), то Лиза попадает меж двух огней. От этого конфликта можно было бы дистанцироваться, но только если бы с самого начала противники были от нее равноудалены. А она подпустила Эдика так близко, что ни о каком нейтралитете в войне с его участием речи быть не может. Если Лиза кинется защищать Эдика, то потеряет 30 тысяч и наживет врага. А если не будет его защищать, он ее, как минимум, бросит, и она потеряет отличного любовника совершенно бесплатно. В любом случае к военным действиям нужно готовиться, а для этого нужны солдаты. Даже солдат – пока хватит одного: стойкого и с оловянной головой. А где его взять? Со стороны призвать или воспитать в своих рядах?
Коробочка конфет такая маленькая, что когда съедена половина плюс одна, то остатки выглядят жалко. Лиза взяла еще одну и убрала коробку с глаз долой. Она отперла дверь и села за стол – перебирать рекрутов.
6
Рядовые сотрудники пресс‑центра располагались в двух комнатах на соседнем этаже. Лиза спустилась туда и в коридоре наткнулась на Игоря Свистуна, одетого теперь в приличный темный костюм, но с галстуком, съехавшим набекрень.
– Здравствуйте, Игорь.
– Здравствуйте, Елизавета Яновна.
– У меня к вам вопрос, Игорь: вы ведь профессиональный журналист, вас разве не учили перечитывать написанное?
– В каком смысле?
– В прямом: если пишите чушь, то нужно хотя бы ее перечитывать, а не публиковать сразу!
– Да в чем дело‑то? – все недоумевал Игорь.
– Вы в пресс–релизе написали, что мэр кувалдой ударил по этой, по скарпели! Вы понимаете, что вы натворили?
– Еще нет, – честно признался Свистун.
– Вы одним словом дискредитировали нашего мэра!
– Каким?
– Вы что, издеваетесь?.. Вы поставили рядом слова «мэр» и «кувалда» и нанесли удар по имиджу Антона Александровича! Вы его практически разрушили!
– Одним словом?
– Представьте себе. Я допускаю, что вы новый сотрудник, но вы же должны понимать, что «кувалда» и «мэр» слова несовместимые! – Лиза в этот момент старалась испытывать такой же праведный гнев, как Балашков на летучке.
– Но почему? – упрямился Свистун. – Кувалда и скарпель для скульпторов профессиональные инструменты. Когда мэр с метлой позирует на субботнике – метла его не дискредитирует?
– Метла – нет. Метла – это другое дело. Это ж субботник! – твердо сказала Лиза.
– А здесь скульпторы, они работают таким большим молотком, который называется кувалда.
– Я знаю что как называется! – взвизгнула Елизавета. – Вы мэра дискредитировали! Понимаете?!
– Нет, – ответил Игорь твердо. – Не понимаю.
– Вас, Игорь, за это уволить можно.
Свистун пожал плечами.
– Увольняйте, если хотите.
– Игорь Петрович, вы хоть вину свою признаете?
– Нет.
Вот упертый какой! Менты что ли научили этого журналюгу так на допросе держаться? Ну, с ним надо еще поработать, решила Лиза и нырнула в ближайшую комнату пресс‑центра. Оттуда донесся ее пронзительный голос: «Вы понимаете, Лена, что вы натворили?!» Игорь за начальницей не пошел, хотя первоначально направлялся в эту же комнату. Он стянул через голову галстучную петлю‑удавку, достал сигареты и медленно двинулся в курилку. Анжела настигла его уже на полсигарете.
– Что случилось, Игорек? – спросила она с порога. – Только учти, ты не виноват!
– Я надеюсь, – сказал Игорь, которому напор Елизаветы задним числом уже не казался совершенно беспочвенным. – Постой, ты же не знаешь что было. Тогда почему…
– Я крик слышала. Но ты не виноват.
– Откуда ты знаешь? Елизавета говорит, что я там что‑то не так написал с кувалдой…
– Не важно, что она говорит. Во‑первых, пока ты – стажер, и за твои ошибки отвечаю я. Если б там было что‑то серьезное, она бы с меня начала. Во‑вторых, мы не можем знать причин, по которым Елизавета Яновна что‑то говорит. Она сама может их не знать. В мэрии так все сложно. Я сама еще не понимаю, хоть работаю третий год. Главное научиться принимать все как есть. У всех на все есть серьезные причины. Никто ни на кого просто так не орет. Даже мэр. Если он орет – значит так надо.
– Уволить обещала! – пожаловался Игорь.
– Ну вот! Лишнее тебе подтверждение! Никого из‑за такой ерунды, как кривой пресс‑релиз, не выгоняют. Тут бы тогда никого не осталось. А за твой релиз я отвечаю – я же тебе уже говорила. Тут все – чистая метафизика. Замечено, что кого Елизавета Яновна полгода по понедельникам ругает, те скоро начальниками отделов становятся.
– Ну ладно, – Игорь вроде успокоился. – Может это у нее э‑э‑э дамская истерика от раннего старения?
– Ты что, Игорь! Она ж молодая.
– Это сколько?
– Такую секретную информацию новые работники пресс‑центра узнают не раньше, чем через год.
– 40? – прикинул Свистун.
