Маленький чайный магазинчик в Токио
К этому времени шеф‑повар приготовил небольшую тарелку креветок – удивительно сочные и нежные и определенно лучшие креветки, которые она когда‑либо ела. За ними последовало нежное рыбное филе в легком хрустящем кляре, их текстуры идеально дополняли друг друга. В течение следующих пятнадцати минут они расправлялись с идеально приготовленными овощами, тающими во рту кальмарами и несколькими видами сочных мясистых грибов.
– Просто невероятно вкусно! – вздохнула Фиона, доедая последний кусочек того, что оказалось корнем лотоса. Она чувствовала себя сытой, но не переевшей, как будто съела ровно столько, сколько нужно. – А я думала, тут повсюду будут только суши.
– Весьма распространенное заблуждение. Суши на самом деле чаще едят по особым случаям. Вроде как англичане готовят ростбиф лишь по праздникам. И суши – это не то, что ты видела на пластиковых подносах в отделе с ланчами лондонских супермаркетов. Это большее.
Пока Гейб говорил, она уже думала о том, что напишет в блоге о своем знакомстве с настоящей японской кухней.
Они с Гейбом вышли из ресторана и пошли по улице, которая становилась заметно оживленнее по мере того, как они приближались к центру Сибуи и знаменитому перекрестку.
– Ого! – воскликнула Фиона, а Гейб улыбнулся.
Именно таким Токио знали по многочисленным фотографиям: огромный перекресток двухполосных магистралей, пересеченный несколькими переходами, окруженный огромными неоновыми билбордами, на которых сверкала реклама и названия брендов. Так ярко и дерзко – голова закружится даже у тех, кто видел это сто раз! Увидев шок на лице Фионы, рассматривающей электронные щиты, Гейб потянулся в карман за камерой.
– Я как будто в «Бегущем по лезвию». – Она быстро взглянула на него с грустью. – Как жаль, что я не захватила фотоаппарат… А могла бы сделать прекрасное фото для моего блога, – за неимением камеры она достала телефон и стала снимать на него. – Определенно момент для Инстаграма![1]
Их окружало множество других зачарованных туристов, пытающихся запечатлеть яркие цветные изображения, которые транслировались на гигантских экранах, установленных на всех поверхностях зданий вокруг оживленного перекрестка. По опыту Гейб знал, что их сложно хорошо сфотографировать без должного оборудования, но он не стал мешать Фионе, а просто наблюдал за ее выразительным, подвижным лицом, которое постепенно становилось все более задумчивым и поглощенным в процесс, когда она снимала.
Вдруг он осознал (так странно и волнительно!), что впервые за очень долгое время чувствует творческий зуд. Ему так захотелось ее сфотографировать – запечатлеть этот ее здоровый энтузиазм!
– Пойдем, у нас не так много времени. Нам надо бы возвращаться…
Он чуть прошел вперед, пока она делала последний снимок, а потом цвет светофора сменился, и с другой стороны дороги, словно приливное наводнение, хлынул поток пешеходов. Только что Фиона была рядом, а в следующую секунду – исчезла!
Увлекаемая толпой, Фиона внезапно по‑настоящему осознала, насколько здесь многолюдно. Хуже, чем на Оксфорд‑стрит в канун Рождества. Несмотря на то, что ростом она была немного выше, чем большинство людей вокруг, все же ей ничего не было видно сквозь массу людей. Где же Гейб? Она потеряла его из виду… Оставаться на месте и пытаться его найти было невозможно: ее толкали со всех сторон, будто она колышущиеся в открытом море обломки. Пробираясь сквозь толпу, она постаралась вернуться на то место, где в последний раз видела Гейба, но не смогла его найти и поняла, что совершенно не знает, где находится и куда идти. Из‑за меняющихся изображений она не была уверена, та ли эта улица, по которой они шли. На оживленном перекрестке таких улиц было несколько.
Находиться среди такого количества людей было невыносимо, у нее перехватило дыхание. «Спокойствие, только спокойствие! – сказала она себе. – Ты обязательно его найдешь!» Но от одного только вида толпы ее желудок стянулся в тугой узел. Гейба нигде не было видно, а они не обменялись номерами телефонов – ее вина! Надо было самой спросить, а она не хотела… Не хотела ничего, что могло показаться близкими отношениями. «Как же глупо!» – подумала Фиона. В любом случае он даже ее не вспомнил.
У нее по спине заструился пот. Среди всех этих людей ей стало душно и жарко, даже пришлось расстегнуть пальто. Она вообще знает, как вернуться в дом Харуки? Ниппон… Ниппл… или как‑то так… Гейб говорил название станции, на которой они были вчера, но незнакомое название как‑то не запомнилось. И название линии тоже не вспоминалось. Ямаха? Кажется, Яма… что‑то там. Сможет ли она ее найти? Ситуация похуже, чем когда она заблудилась на пляже в Скарборо, отдыхая там с мамой. По крайней мере, тогда Фиона говорила на одном языке с окружающими, и милая леди, которая ее нашла, вызвала полицию. Это было ужасно, но тогда она знала, что делать. Выбравшись из толпы, она прислонилась к витрине магазина, еле дыша. На глаза навернулись слезы, ей так захотелось вернуться домой, где все знакомо и она чувствует себя в безопасности. А здесь все такое чужое, не похоже ни на одно место, где она была раньше. На мгновение она пожалела, что вообще сюда приехала… Засунув руки в карманы, она в отчаянии закуталась в пальто. Пальцы нащупали железнодорожный проездной и маленькое нэцке. Она потерла его гладкую поверхность, пытаясь храбриться. Отец не дожил до ее возраста (умер от какой‑то недиагностированной болезни сердца), и эта мысль заставила ее вспомнить: то, что она здесь – это же такая удача! Путешествие, которое случается раз в жизни. Нужно взять себя в руки и попросить о помощи.
Никто даже не взглянул на нее дважды – все, опустив головы, невероятно целенаправленно спешили пройти мимо. Недалеко она заметила несколько туристов, которые явно приехали с Запада, но она даже не знала, на какую станцию ей нужно, поэтому не стала просить о помощи. Внезапно она вспомнила: Гейб говорил, что это кольцевая линия. А еще она знала, что название начинается на «Яма…». Уже что‑то! На трясущихся ногах она направилась через дорогу к станции, подгоняемая растущим потоком пассажиров, которые направлялись по домам.
Над турникетами было множество знаков, цветных линий и цифр. И тут она заметила ее. Зеленый. «Яманотэ». Это она! С чувством облегчения она пробралась к нужному турникету со своим железнодорожным пропуском. Она понятия не имела, какую платформу выбрать, но если линия кольцевая, то она просто будет ехать по ней и молиться, что узнает название станции. Она стиснула зубы и выбрала платформу, в сотый раз жалея, что она вообще приехала в эту страну.
[1] Деятельность социальной сети Инстаграм запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности. – Здесь и далее примеч. ред.
