Чёрное золото

– Звони, – равнодушно сказал Войниковский, протягивая Лисичкину большую черную трубку и включил, на всякий случай, свет в салоне автомобиля.

– Станислав Станиславович! – сказал Лисичкин, набрав номер и услышав ответ начальника штаба, – ты где? Дома? Это плохо. Через час собирай совещание в Главном штабе. Должны быть начальники всех управлений и руководство флота. На Тихоокеанском флоте тоже большой сбор руководящего состава. И что, что у них 5 часов утра? Вопрос государственной важности. Быть всем. Оправдания принимать не буду. Тех, кто не будет на совещании, будут сняты с должностей. Паяльник засовывать н е б у д у, н о п о ж а л е т ь заставлю. Все. Выполняйте! – он закончил, сбросил вызов и протянул трубку Войниковскому.

– Так‑то лучше. Молодца! Я надеюсь на тебя, Михаил Николаевич. Мы на этом деле такие бабульки нагреем я чувствую, – потер он руки, чувствуя возможный заработок, – т ы д у м а е ш ь, ч е г о я в заместители секретаря Совета безопасности, зачем подался? – он улыбнулся, потер лысину и продолжил – здесь за одно решалово проблем можно такие бабульки нагреть, что олигархам и не снились. Держись меня, не подводи и ты не останешься в накладе. Я не обижаю своих людей. В море на твоих кораблях пойдет мой начальник военно‑морского отдела контр‑адмирал Литовченко Максим Юрьевич. Понял?

– Понял, – угрюмо ответил Лисичкин, – твой Литовченко был же вроде капитаном 1‑го ранга прошлый

раз?

– Служить надо хорошо, Миша, и ты первым адмиралом флота России станешь, а может, и геройскую звезду получишь. Если задание выполнишь как надо, а если и племянника найдешь живым, то благодарность Рустама Исмаиловича не будет иметь пределов, – он засмеялся.

Машина подъехала к Спасским воротам кремля. Шофер услужливо бросился открывать его дверь. Войниковский, вылезая, сказал шоферу:

– Сережа, сейчас адмирала добрось на Козловский, к главному штабу. А я пешком здесь пройдусь, – потянулся немного, поёжился и, захлопнув дверь машины, направился мимо отдававших ему честь офицеров службы охраны президента в ворота Кремля.

Шофер включил мигалки, и машина с места рванула в сторону Зарядья. Работники ГАИ принимали стойку «смирно» и отдавали ей честь.

«Лучше бы я уволился в запас с Тихоокеанского флота, – думал адмирал Лисичкин, – какого хрена согласился переводиться в эту Москву? Здесь и зарыть могут раньше срока. И фамилию, и звание не спросят. Как министру доложить? Хотя у него одна сейчас забота – Чечня. Ему сейчас не до нас и не до Малаккского пролива. Да и получить протекцию в виде секретаря Совета безопасности и главного олигарха страны дорого стоят. Глядишь, и министром обороны могут назначить. Нет, мне это не надо. Наталья была бы рада, но не дай Господь этому свершиться. Бабы дуры, он не понимают, что их благополучие и хотелки могут обернуться полным крахом».

В свете фонарей мелькали улицы Москвы. Сверкали огнями рестораны и бары. По улицам ходила группами разряженная молодежь. У обочин стояли прижатые услужливыми работниками ГАИ автомобили.

«Где сейчас Гоша? – подумал Лисичкин о сыне? – наверное, так же сейчас где‑нибудь гуляет. Но мысли быстро опять вернулись к кораблям, – э‑эх! Была не была! Где наша не пропадала? Вот обрадуется Душенов заданию. Подложу ему поросенка. Да и Доскалю придется побегать. Его заведование. И пусть только попробуют через неделю корабли не отправить, – усмехнулся он, представив угрюмое лицо командующего Тихоокеанским флотом, получившим задание, – надо будет и ему про паяльник сказать. Пусть Душман с Учителем пошевелятся».

Лисичкин хорошо знал прозвища командующего флотом и эскадры, прилипшие к ним, как использованная жвачка. И про себя всегда называл их так, хотя знал, что они обижаются.

«Как там у уголовников? Погоняло? – усмехнулся он, – это не новые корабли на железо продавать. Это настоящее боевое задание».

В это время в главный штаб флота начали подъезжать на черных лимузинах начальники управлений флота, руководство главным штабом, которых поздним вечером вырвало уже из домашней обстановки, а кое‑кого вытащило из теплых постелей известное приказание Главкома.

Гуссейнов сидел на кожаном диване в шелковом красном халате, расшитом драконами, и курил кальян, стоявший перед ним на журнальном столике. Он думал о своем племяннике.

Затянувшись поглубже и немного затаив дыхание, он выпустил дым и позвонил в серебряный колокольчик.

Почтительно зашел и склонил голову, ожидая приказаний, секретарь Гуссейнова Ахмед Аталгиреев.

Гуссейнов обратился к нему по‑азербайджански медленно, произнося слова:

– Ахмед, я все думаю и все больше убеждаюсь после разговора с этими хмырями, что надежды освободить Магомеда у меня нет никакой. Поэтому связывайся по нашим связям с лихими ребятами из Сингапура. Если надо поезжай туда сам. Скорее всего, э т о к и т а й ц ы, н о м о г у т б ы т ь м а л а й ц ы и д а ж е индонезийцы. Надо все узнавать по нашим каналам. Иначе мы потеряем мальчика. Им верить нельзя. Поэтому запускай параллельно вариант освобождения за деньги. И надо сделать так, чтобы этот Лисичкин работал на совесть. Продумай, что можно сделать. Главное, освободить племянника, а там посмотрим, что делать далее. А эти, – он сказал непечатное слово по‑русски, – пусть работают. Поднимем цены на бензин и на газ внутри страны и отобьем свои затраты, – и он рассмеялся.

Ахмед поклонился и быстро вышел.

Гуссейнов снова затянулся дымом из кальяна.

«Нет, веры этим Лисичкину и Войниковскому нет никакой, надо их прищемить за что‑нибудь самое дорогое, может, тогда они работали бы, не жалея сил и себя. Надо их заинтересовать лично, и заставить работать, – рассуждал он, так как привык действовать в своем бизнесе».

 

Глава 6. Приказ выполнить любой ценой!

 

(Владивосток)

 

Приказ – волевое властное официальное распоряжение руководителя, командира или начальника, отданное в пределах его должностных полномочий и обязательное для исполнения подчиненными!

(Энциклопедия).