Чёрное золото

Знакомая Лёши Кузьмина официантка Ниночка обрадовалась, увидев старого знакомого, сразу показала на столик у стены, в тёмном уголке.

– Сколько лет, сколько зим, Лёша? Вы что, деньги в лотерею выиграли или кого грабанули у кого они есть?

– В море идём, заплатили нам.

– Так ты же с «Яростного»? Понятно, знаем, что три зарплаты вам дали. У нас вас ждут давно уже. А ваших все нет да нет. Не идут почему‑то.

– А ты откуда знаешь? – спросил Алексей, оглядывая зал.

Впрочем, он знал, что слухи о выходе корабля первыми узнает женская часть населения Владивостока. Пресловутый телеграф «одна баба сказала» во Владивостоке работал весьма энергично.

Он оглядел зал и опытным взглядом определил, что за четвертым столиком от оркестра сидят симпатичные три девчонки.

«Надо познакомиться», – подумал он.

– Эти с «Дальзавода» – малярши. Ждут, когда их кто‑нибудь снимет побогаче, и заплатит за них, а заодно и им за ночь, – презрительно сказала Ниночка, подавая всем офицерам по меню, – ты бы меня подождал, а я вам официанток подберу, таких, что претензий иметь не будут и вам будет весело и нам. А потом нас проверяют каждый месяц медики. У нас точно не словите ничего плохого.

– Это надо будет помозговать, – протянул Алексей, посмотрев на друзей.

Но те уже на него не обращали внимания. Посреди зала шли танцы, и они с восхищением смотрели на танцующих молодых девушек. На сцене танцевали девочки из варьете. По залу неслась зажигательная мелодия и они в такт ей высоко поднимали ноги, показывая чулки с подвязками.

– Что пить‑то будете? – спросила Ниночка.

– Давай бутылочку армянского – пять звёздочек. Для начала.

– А закуски?

– Ну, эту вашу фирменную, как ее, – ответил Алексей, восторженно глядя на варьете.

– Солнечные медузы? – рассеяно спросила Ниночка, понимая, что шансы заполучить на ночь Алексея у неё тают.

– Да, конечно, да ты не расстраивайся, Нинок! У нас сход до нулей. Так только, понюхать девочек, а если получится, то хотя бы руками прикоснуться или лучше губами.

Нина расправила блузку на груди.

– Так и быть, нюхай, охальник! Пожалею.

Никто не обращал на них внимания, и Кузьмин, наклонившись, поцеловал Нину в грудь.

Увидевший это Ким погрозил Кузьмину пальцем и сделал серьёзное лицо.

Кузьмин тяжело вздохнул.

Ниночка оглянулась, отодвинулась, задёрнула блузку и игриво сказала:

– Ну что там с тобой делать? Несерьёзный ты человек, Алёшка.

– Почему? – улыбаясь, спросил Алексей, продолжая коситься на ее грудь, уже прикрытую невесомой блузкой.

– Тебе так побаловаться и сбежать. А мне семью строить надо. У меня маленькая дочка Наталка растёт одна.

– А папаша где? – рассеяно спросил Алексей, переключив свой взгляд на танцы и тот столик.

Там высокий блондин в чёрной рубашке выделывал такие па, что весь зал смотрел на него.

– Папаша, такой же, как и ты, ушёл в море и не вернулся. Вернее, вернулся, но не ко мне. А сейчас уже где‑нибудь в Москве растит своих детей.

– Вот, если бы ты от меня родила, я бы никогда тебя не бросил, – сказал Алексей, продолжая смотреть в центр зала, – но извини, Нинок, я сейчас занят, и скорее всего навсегда.

– Все вы так говорите. А потом вас только ветер моряков и сыщет. А у меня Наталка знаешь какая хорошая, умненькая девочка. В первый класс уже ходит. Ладно, пойду заказ выполнять, а то тебе все до потолка, как я вижу, – и с этим словами она побежала на кухню.

Алексей успел заметить на ее глазах слезы. Он подвинул стул и сел за стол.

– Сейчас коньячку Нинок принесёт и закуски.

– Леха, а чего ты на ней не женишься? Зачем тебе Марина? Вы ж вроде так гуляли года три или два назад? – спросил Ким, уплетая яблоко, лежавшее вместе с другими фруктами на столе.

– Гуляли, – рассеяно ответил Алексей, беря в руки тоже яблоко, – только ничего не получилось. Тогда был не готов к семейной жизни, а сейчас после Марины я вообще не знаю, что со мной происходит.

– А вот я тоже свою ещё не нашёл, – ответил Ким.

Самый низкий из них Славик Потоцкий отвлечённо смотрел на девушку небольшого роста, плясавшую с высоким светловолосым парнем.

– Саша, а ты должен жениться на своей кореянке или у вас можно по‑другому? – спросил Кузьмин.

– Если найду русскую, полюблю ее, я женюсь. У меня же дедушка по маме русский был. Я тебе говорил. Я в него ростом пошёл. Если русская меня полюбит, то можно и на русской. У нас нет такой привязанности и обязанности, как у кавказцев. Если полюблю, мама и папа любую примут. Но хочется хорошую девушку.

Нина прикатила тележку к их столу и накрыла его.

– Из горячего будете что? – спросила она.

– А что есть? – заинтересовался Славик Потоцкий.

– Ну вот, – замялась она, – в меню все написано. Но я бы советовала вам фирменное жаркое по‑челюскински. Правда, оно дорогое и вы навряд ли потянете с вашим зарплатами, – она презрительно скривила лицо.

Алексей увидел это и, распустив хвост, сказал:

– Всем по жаркому! Угощаю!

Нина улыбнулась, взяла меню, показала пальчиком стоимость жаркого Алексею. Но того уже было не остановить:

– Плачу. Все нормально!

Она усмехнулась и укатила свою телегу к следующему столику.

– Один раз живём! Так чего жалеть? Завтра будет море и непонятно что, а сегодня гуляем.

Вечер закончился плохо. В принципе, как и всегда это случается, когда отказывают тормоза. А тормоза отказали, правда не у них, а у того высокого светловолосого парня, который так красиво танцевал с низенькой девушкой, понравившейся Славику.

Славик пригласил ее на танец и тут же посредине зала получил оплеуху от высокого парня, которому это не понравилось.

Надо сказать, что Славик был не робкого десятка, и он злобно ненавидел всех высоких парней, которым он считал девчонки достаются даром, только из‑за роста. Он тут же ударил головой в живот этого парня и тот сложился пополам. Через минуту посреди зала шла заруба. Подоспевшие друзья парня и Алексей с Кимом уже отбивались посреди ресторана. У гражданских было численное преимущество, зато Ким владел какой‑то корейской борьбой и разбрасывал их в разные стороны.