Чёрные дни открытых дверей

– Всё, держитесь…

Егор вцепился в борт и, сжав зубы, смотрел на каменный выступ, на который летела гондола.

Казалось, от удара у него оторвались все внутренности. От железного скрежета заложило уши. Руки он не разжал, но, тем не менее, полетел вперёд – вместе с бортом гондолы. «А сейчас будет падение», – мелькнуло в оглушённом сознании Егора. Получив сокрушительный удар в лицо, он провалился в непроглядную, угольную темь.

Очнувшись, он пошевелил пальцами рук и ног. Кажется, переломов не было; сильно болело бедро, саднило лоб и щёку. Ноги его были задраны вверх, в спину упиралось что‑то острое, перед глазами колыхалось серое полотнище. Упёршись рукой, Егор стал осторожно подниматься. Встал на ноги, приподнял спиной, затем отодвинул в сторону складку накрывшего его аэростата. Потрогал лоб, щёку. На пальцах кровь.

Вокруг дыбились переломанные доски настила. Аэростат, который превратился в огромную кучу складок и вздутий закрывал собой обломки гондолы и значительную часть скального выступа.

– Лок, вы живы? – крикнул Егор.

Вместо ответа из‑под складок аэростата раздался надсадный кашель, потом ругательства. Егор принялся поднимать пласты грубой тяжёлой ткани, но это оказалось не просто. Когда он, наконец, добрался до пилота, спина его стала мокрой.

– Ещё немного и я задохнулся бы. Спасибо, – тяжело дыша, проговорил Лок. Лицо его было багровым. Он начал подниматься, но сдавлено вскрикнув, схватился за бок. – Не иначе рёбра сломаны, раздери меня угроллы!

– Поблагодарите лучше своего демиурга за то, что вообще живы, – заметил Егор, помогая ему подняться.

– «Своего»? – забыв о рёбрах, воззрился на него Лок. – Вы что же, не признаёте Жёлтого Демиурга?

– Нет, я другой веры и давайте сменим тему, у нас других забот полно. Агента этого надо бы поискать и… второго.

– Они вам нужны? Я, например, был бы счастлив, не видеть больше этого желчного старикашку, не говоря уж о покойнике.

– Спасибо на добром слове, – раздалось из‑под завалов ткани.

Егор огляделся, высматривая в обломках, что можно использовать в качестве рычага. Однако помощь агенту не потребовалась, через пару минут он вылез из прильнувшей к скале складки с развязанными руками.

– Кости целы, господин Гудини? – поинтересовался Егор.

– Это не имеет ровно никакого значения, молодой человек, ибо нам отсюда никогда не выбраться.

– Может и так, но я всё же, попробую. – Подобрав двухметровый обломок бруса, используя его как рычаг, Егор приподнимал тяжёлые складки ткани.

– Вы что‑то определённое ищете? – спросил Лок.

– Много чего надо найти… – пробормотал Егор, продолжая работу.

– Да, вы правы, извините за дурацкий вопрос. Сейчас попробую, может получиться вам помочь.

Лок с трудом поднялся на ноги. Покряхтывая, он стал разбирать завал из переломанных досок. Через несколько минут он выпрямился и крикнул агенту, который облокотившись на локоть, лежал на складках ткани с безучастным видом.

– Эй, если будете так лежать – ни еды, ни воды не получите! Имейте это в виду.

Агент не спеша поднялся.

– Посматривайте за ним, – вполголоса сказал пилоту Егор, – он может найти свою пушку.

– Да какой ему прок угрожать нам в таком положении? Мы тут как в надёжной тюрьме.

– Чёрт знает, что у него на уме. Оружие ему доверять нельзя.

Пока потерпевшие крушение рылись в обломках аэростата, ветер разогнал тучи. Над краем унылой бурой пустыни поднималось солнце.

 

6

 

Потратив несколько часов, они отыскали воду и немного продуктов. Лок собрал кое‑какие рассыпанные под полотнищем инструменты, Егор нашёл пистолет. Покойника на скальном выступе не оказалось. Закончив с «инвентаризацией», они принялись за сооружение навеса: солнце пекло немилосердно.

– Вовремя вам идея насчёт навеса пришла, успели до солнцепёка, – говорил Егору пилот, отпивая из кожаного бурдюка. – Да, кстати, всё собирался спросить, как вас зовут?

Егор с Локом сидели в тени навеса по пояс раздетые. Торс пилота был обвязан несколькими слоями белой не слишком чистой ткани. Агент тайной канцелярии лежал в своём сюртуке с закрытыми глазами, положив кулак на лоб.

– Мэдлонг, – ответил Егор и предложил перейти на «ты».

Пилот спросил:

– Ты, кажется, говорил, что попробуешь выбраться. Так просто сказал или есть какая‑то мысль?

– Видишь, наверху полоску травы? Похоже, там есть приступка, карниз. Нужно по нему пройти и заглянуть, куда скала поворачивает. Может тропка какая‑нибудь найдётся или расселина да что угодно. Единственный для нас вариант. Иначе… сам понимаешь.

– Смерть от жажды… Да уж, лучше вниз шагнуть.

– Рёбра сильно болят?

– Терпимо. А что?

– Поможешь лестницу соорудить?

– Я готов, если не возражаете, – заявил агент, поднимаясь со своего места.

– Собирайте все подходящие деревяшки.

Сооружение лестницы заняло большую часть дня. Пригодились собранные Локом инструменты – небольшая пила, молоток, два ножа и зубило, которое им заменило стамеску.

Поглядывая на смещающееся к горизонту солнце, Егор торопился. Потом понял, что до наступления темноты им всё равно не успеть и оставшееся время внимательно осматривал участок скалы с предполагаемым карнизом. Площадка, на которой они оказались, выступала из широкого углубления в каменной стене. Наверху этой выемки, на высоте четырёх – пяти метров виднелась полоска чахлой травы, которая вела к плавно закругляющемуся краю скалы.

Спать легли, как только стемнело. Егор уснул быстро и проснулся, когда солнце стояло уже довольно высоко. Лок ещё спал, агент, скрестив на груди руки, с сосредоточенным видом что‑то жевал. Егор осмотрел огромный кровоподтёк на бедре и, морщась от боли, сделал лёгкую разминку. Разбудил пилота. Позавтракали консервированным мясом. Агент сказал, что съел два сухаря и этого ему достаточно.

Понесли лестницу к скале, приставили. В середине она прогнулась. Глядя на хлипкую конструкцию, Егор в задумчивости почесал голову. Агент истолковал его жест по‑своему.

– Я тоже не представляю, как здесь можно куда‑то взобраться, – сказал он, покривившись. – Бесполезная, на мой взгляд, затея. – Потом притопнул ногой по складкам аэростата и добавил: – Один плюс – падать мягко будет.

– М‑да… – протянул пилот.