Чёрные дни открытых дверей

Вестей из администрации не было, секретарь не появлялся. Поздним вечером третьего дня, измаявшись от безделья, Егор вышел из гостиницы и не спеша пошагал вверх по улице. Светились окна, во дворах слышались голоса, смех, бряканье посуды. Все ощущения Егора говорили о реальности всего окружающего. Здравый смысл нашёптывал: «Ты посмотри на этих инопланетян, посмотри, как они смеются, чихают, чешут в затылке – это ведь обычные люди, такие же, как и ты сам. А разве в мирах, разделённых даже не световыми годами, а какой‑то невообразимой бездной могут обитать существа, принадлежащие к одному виду? Это невозможно, а значит…»

Что это значит, Егор решить не успел – внимание его отвлекла многочисленная шумная компания, которая высыпала из дома с ярко освещёнными окнами. Что‑то, по‑видимому, отмечали. Народ двинулся вниз по улице, по которой только что прошёл Егор. Чтоб не путаться под ногами он отошёл на обочину.

На дороге засветились фары – навстречу компании двигался автомобиль. Уступая дорогу, толпа разделилась на две группы. «Привет, солдатики! – закричал кто‑то. – Бросайте ружья, пойдём веселиться!» Автомобиль поравнялся с Егором – это был грузовик. В открытом кузове виднелись спины и головы сидящих людей, над головами возвышались ружейные стволы. Машина протарахтела мимо, Егор тронулся обратной дорогой. Он сделал несколько шагов и остановился: впереди раздался пронзительный вопль – крик ужаса. Не успел он затихнуть, как ему уже вторило множество голосов. Грузовик с солдатами развернулся и покатил назад.

Егор подбежал к рассеявшейся толпе. Рыдали женщины, одна из них завывала, мотаясь из стороны в сторону точно умалишённая. Плакал ребёнок. Егор подошёл к сгрудившимся на обочине людям, заглянул через плечо трясущейся, словно в ознобе женщины. На траве лежал молодой человек. Из окровавленных лохмотьев на его груди торчали рёбра. Парень смотрел вверх, лицо его было умиротворённо – сосредоточенным.

– Тут и найдёныши не помогут, – вздохнул, встав рядом с Егором, пожилой мужчина. – А там Гельсис лежит. Без головы.

– Да что вообще произошло? Кто это творит?

– Сам я не видел. Сверху, говорят, напали. Невиданные какие‑то твари.

Егор хотел спросить часто ли у них такое случается, но тут снова закричали. Народ заметался. Грохнули ружья. Егор взглянул вверх: несколько смутных силуэтов взмыли в небо и скрылись за неясным чёрным массивом в стороне от дороги. Солдаты метались, поводя стволами из стороны в сторону. Офицер с тесаком в руке выкрикивал несуразицу:

– Первая шеренга в присед! Вторая – на плечо! По команде – пли!

Из‑за облаков выползла луна. По левую сторону от дороги высветился ограниченный рощей пустырь.

Егор подбежал к офицеру.

– Твари из‑за рощи вылетают. Солдат постройте, людям скажите, чтоб к домам бежали.

Офицер смотрел ошалело.

– Народ, в укрытия – марш! – заорал он сиплым, сорванным баритоном. – Солдаты – в шеренгу!

Услышали его не все: одни побежали к домам, другие – остались на дороге. Солдаты сбились в кучу.

– Летят! – взвизгнула женщина.

Егор закрутил головой и тут же увидел чёрные силуэты. Они вынырнули из‑за рощи и заскользили к дороге без единого взмаха крыльев. Один из солдат бросил ружьё и, прикрывая голову руками, побежал по дороге.

Егор кинулся к оружию.

– Солдаты, в цепь! – взревел он, подхватывая тяжеленное ружьё. – Огонь! – Он развернулся – и тут же, навскидку, выстрелил по пикирующей твари. Рядом загрохотали ружья.

– Подбили одного! – закричал кто‑то во весь голос.

Чуть в стороне от дороги горожане образовали плотный круг. Егор с трудом протолкался через толпу.

Небо очистилось от туч, луна светила в полную силу. С раскинутыми кожистыми крыльями – в четыре метра размахом – на траве ничком лежало сбитое существо. Шею закрывал отходящий от крыльев кожистый нарост. Короткие, тонкие ноги были покрыты мехом.

– Надо бы его перевернуть, глянуть что тварь, – сказал кто‑то.

Двое горожан взялись за крылья. В следующее мгновенье крылья резко сократились – и забились. Державшие их мужчины слетели с ног. Существо приняло вертикальное положение, из‑за плеча блеснули зелёные глаза. Крылья отделились от тела и с придушенным воплем взмыли вверх. Тонкая фигура повалилась в траву.

Егор подошёл ближе. На спине существа, по обе стороны позвоночника, виднелись сочащиеся жёлто‑зелёной сукровицей отверстия. Тело перевернули и – отпрянули: переплетение костей с утолщениями в местах пересечения до жути напоминало человеческое лицо. Череп разделял гребень, который спускался на «лицо», словно хищный нос. Под костяным каркасом просвечивала багровая плоть. На руки монстра были одеты металлические доходящие до середины предплечий перчатки. На одной руке с тыльной стороны ладони выглядывал двойной крюк, на другой – серповидный клинок. Концы металлических пальцев изгибались когтями.

– Помилуй меня Жёлтый Демиург, чего только не насмотришься. С ума не можно съехать… – говорили в толпе.

– Капитан Фергусис, – представился подошедший к Егору офицер. Рад знакомству, сударь. Как думаете, ещё прилетят?

– Откуда ж мне знать. Я бы на вашем месте послал за подмогой да подежурил здесь до утра.

– Верно. Так и сделаю. Надо признать, оплошали мы. Хорошо ещё вы подоспели, в чувство нас привели. Вам, сударь, с таким голосом полком командовать.

– Нет уж, я бы лучше запевалой пошёл. До свидания, капитан. Удачи, – сказал Егор и пошагал к гостинице. Он долго не мог уснуть: мерещилось хлопанье крыльев, всплывало перед глазами сплетённое из костей «лицо».

Прошёл ещё один день. Егор не знал, куда себя деть. Вечером зашла тётушка Милли, однако ужин не принесла.

– Собирайтесь, сударь, к вам пришли, – сказала она со сдержанной улыбкой.

– Кто?

– Увидите. На террасе вас ожидают.

Вместительная терраса была переполнена гостями. Навстречу Егору поднялся пожилой человек в белом костюме. Старик, почему‑то называя Егора Мэдлонгом, поблагодарил его от лица всего города за спасение детей. Речь патриарха изобиловала гиперболами и весьма цветастыми выражениями. «Разметав свору кровожадных разбойников, словно ураган мошкару, – говорил старик, воздевая руку, – юный атлет, весь израненный, на руках вынес наших крошек из мерзостного вертепа». Упомянул он и вырвавшихся из‑за пределов Тёмной реки крылатых демонов, которых Егор якобы изгнал одним только боевым кличем.

Говорливого старичка сменила блондинка в платье состоящем, казалось, из одних оборок. Говорила она, поминутно промокая глаза платочком, и, в конце концов, расплакалась по‑настоящему. За блондинкой вышел молодой стройный эгимонянин. Он поблагодарил Егора за спасение единственной дочери, заявив, что он и его семья будут считать себя его вечными должниками.

В конце концов, его усадили за стол и после ещё нескольких хвалебных речей принялись за ужин. Внимание Егора привлекла прелестная черноволосая девушка – единственная иглисси за столом. Одета она была – в отличие от нарядных дам – в простенькое коричневое платье с белым воротничком. Однако выделялась она не столько красотой и скромной одеждой, сколько отстранённо‑бесстрастным и даже как будто надменным видом.