Дароград. Тысяча причин остаться
Извозчик лихо управлял натянутыми поводьями экрана‑паруса с цифрой тринадцать, мча свой экипаж по улицам Дарограда. Фонарь дальнего света, несмотря на плотную пелену снега, слепил редких прохожих и просачивался в окна домов, мимо которых проносился экипаж. Внутри же пассажиры маршрута номер тринадцать под ругательные слова в адрес извозчика стоически терпели испытываемые от безответственного вождения многочисленные толчки, заносы и тряску, крепко уцепившись за поручни кресел, пытаясь в них усидеть.
Как ни странно, человек, от которого в первую очередь ждёшь, что он устроит серьёзную взбучку извозчику, спокойно сидел на заднем ряду, не издавая ни звука. Дима не отводил взгляда от окна, присматривая за Орловым, когда же тот соберётся к выходу и на какой остановке сойдёт. Тем временем среди всех этих виражей, проделываемых их экипажем, Антон выбрал подходящий момент, чтобы расспросить Диму на предмет их нынешней поездки. Из короткого рассказа друга юноша получил подтверждение своей догадке, что тип позади и есть тот самый глава городских стражей, а маршрут под номером тринадцать лежит в Нижний квартал – место столь странное, что большинство жителей Дарограда появляются в нём только по случаю острой необходимости.
Сделав на пути следования пять остановок, экипаж свернул на дорогу, с обеих сторон которой длинной неразрывной цепью стояли дома, изредка подсвечиваемые тусклыми фонарями. Многие окна и двери заброшенных жилищ были заколочены, и только просачивающийся сквозь щели жалюзи свет в некоторых окнах свидетельствовал о наличии здесь жизни. Из трубы донеслись слова извозчика: «Следующая остановка – „Площадь Начал“, конечная». Пассажиры, оставшиеся в салоне экипажа, с облегчением восприняли объявление: поездка, превращённая извозчиком в пытку и проверку их нервной системы, скоро завершится, остаётся проехать по прямой всего ничего.
Скорость экипажа заметно снизилась, и, совершив крутой разворот, он остановился на небольшой площади. Двери в салоне открылись, и немногочисленные пассажиры рассеялись в разные стороны Нижнего квартала, за исключением Орлова – он был последним, кто покинул салон экипажа. Сойдя на площадь, он остановился, провожая взглядом попутчиков в надежде остаться здесь одному. Ребятам пришлось сымпровизировать на месте, сделав вид, будто они направляются на одну из примыкающих к площади улиц. Местную достопримечательность – шар Начал, установленный в центре площади, – они решили использовать как новую позицию для наблюдения за главой стражей. Не только размер самого шара – два метра в диаметре, но и окружавшие его каменные статуи четырёх лесных рысей, стоящих на задних лапах, с оскаленными пастями и выпущенными когтями на лапах, позволяли им надёжно укрыться.
– Никуда не уходит, стоит на месте, как будто ждёт кого‑то, – нарушил молчание Дима, неотрывно наблюдая за Орловым.
– Возможно. Кстати, какая странная конструкция. Что это? – шёпотом спросил Антон, находясь в засаде за одной из статуй лесных хищниц и присмотревшись к деталям монумента: стеклянный шар, светящийся изнутри, горизонтально был поделён на два полушария, в центре каждого из которых находился макет Дарограда; «верхний» город медленно осыпался серебряными снежинками, а с «нижнего» города вниз уходили позолоченные песчинки.
– Это шар Начал, что‑то вроде компаса, реагирующего на изменения в природе. Наступит утро – полушария поменяются местами, и на город упадёт солнечный свет, а придёт вечер – и на город вновь прольётся сияние луны.
