Девчуля для братвы

Сердце разрывалось на части от непереносимой боли. «Зайчик, ну ты скоро там?», – послышался в трубке капризный голос Олеси.

Не верю! Не может быть, неправда! Мой милый, любимый, нежный, заботливый Глеб не может оказаться таким чудовищем. Поступить со мной так отвратительно и подло. Отдать на потребу этим явно криминальным личностям.

– Я три года потратил на такую тупую деревенскую чушку, как ты. Из‑за тебя меня перестали в нормальные места приглашать, а про баб я вообще молчу. Вечно скрываться приходилось. Как же меня это достало. И ты достала. Так что считай это справедливой платой за драгоценное время, которое я на тебя потратил, – равнодушно ответил Глеб и отключился.

– Слыхала, девчуля? – лысый, в котором я наконец‑то узнала криминального авторитета Эдика Лиханова, про которого Глеб снял сюжет, убрал свой телефон. – Ты нашему Жорику уж больно приглянулась. А Жорик – он парень правильный, его первым тебе уважить надо будет.

Огромными от панического ужаса глазами я смотрела на низкорослого волосатого мужчину, который уставился на меня маслянисто блестящими маленькими глазками. Настоящий Обезьян!

Ой, мамочка, почему он направляется ко мне? И чуть ли не угукает от удовольсткия. Оглядывает со всех сторон, как кобылу на продажу. Причмокивает толстыми жирными губами.

Это не наяву! Страшный сон! Я должна выбраться из этого кошмара!

– Ты не сопротивляйся, иди с Жориком, девчуля, – по‑отечески напутствовал лысый Эдик. – Не будешь по‑хорошему, Жорик, он ведь и по‑плохому может. Нервный у нас Жора парень, а все оттого, что его девки своим вниманием не балуют. На днях вот одной все личико порезал. Не приласкала, не приголубила. Ты уж понежней с ним будь, с Жориком‑то нашим.

– Нет! – зашлась в истошном визге я и забилась, как птица, которую поймали в силки. – Нет, я прошу вас! Не надо! Не надо!

Со злобной силой Обезьян ткнул меня в грудь, чтобы не упиралась. Чтоб присмирела. А потом зажал потной ладонью рот и куда‑то поволок, точно орангутан свою добычу.

 

ГЛАВА 5

 

 

В дверях Обезьян посторонился, чтобы пропустить в кабинет Лиханова какого‑то мужчину.

Сопротивляясь своему мучителю, я дернула его за рукав и прошептала: «Помогите мне, прошу…».

И только потом встретилась с ним глазами.

В этот миг все окружающее словно перестало существовать.

Отдалилось.

Он был красив. Намного красивее моего мужа, который когда‑то входил в десятку самых завидных холостяков страны. Внешность Глеба – идеальная, вылизанная, рафинированная, являлась частью его хорошо продуманного образа.

В этом же мужчине была порода и особенная стать. Чувствовалась жесткая мужская энергетика и беспринципный характер. Темные волосы были гладко зачесаны назад, черное пальто до колен небрежно распахнуто, а на пальце блеснула золотая печатка. Было в нем что‑то дикое. Звериное.

Волчье.

Ноги мои подогнулись под тяжелым взглядом янтарных глаз. Сердце ухнуло и с размаха полетело куда‑то вниз. В пропасть.

Заброшенный дом, в который я по глупости полезла. Раненый мужчина, который выжил после страшного покушения на свою жизнь, и которого я лечила под дулом пистолета. На след которого по моей вине вышла вся полиция округи и те, кто хотел его убить.

Опасный. Непредсказуемый.

«Не попадайся мне больше на глаза, Красная Шапочка», – сказал тогда он.

Я и не собиралась. Наоборот, боялась этого больше всего на свете.

Но небеса рассудили иначе. Я попалась.

Это был Вольф.

Окинув взглядом меня и Обезьяна, он прошел мимо и, не поздоровавшись, поинтересовался:

– Что за девчонка?

– И тебе здравствуй, Вольф, – отозвался Эдик. – Девчулю эту один фраерок на потеху братве подогнал. Жорику нашему она больно уж по нраву пришлась. Вот он ее и первым распробовать собрался.

– Я ее забираю.

– Йто хак так, забиаешь? – возмутился Жорик. Как выяснилось, он еще и нещадно картавил. – Я йту сладулю певхым иметь буду! Сколько захкочу, стхолько и буду!

– Второй раз я обычно не повторяю, – резко оборвал его Вольф. – Но для умственно отсталых могу сделать исключение.

Жорик возмущенно запыхтел, а Эдик с деланным возмущением покачал лысой головой:

– Девчуля, конечно, аппетитная. Твое желание, Вольф, понятно. Но Жорик на нее первым право заявил. После него – пожалуйста, развлекайся с ней сколько душе угодно. Но нельзя забывать о коллективе, ты же понимаешь, дорогой, нельзя.

– Убери от нее руки, клоун, – не дослушал лысого Вольф.

В одно мгновение в его вытянутой руке оказался пистолет. Дуло было направлено прямо Обезьяну в лоб.

– Мне жаль, что приходится повторять, но, видимо, с такими, как ты, иначе нельзя, – бесстрастно сказал Вольф. – Девочка пойдет со мной. На этот раз я ясно выразился?

Над верхней губой Обезьяна выступил пот. Он весь затрясся. Такой, объятый испугом, он был еще противнее.

– Пусть уберет пушку! – заверещал он. – Это беспредел! Беспредел!

– Постойте, постойте, – поднял руки ладонями вверх Лиханов. – Стопе кипешу. Сейчас разберемся, все честь по чести. Раз из‑за девчули этой проблема обломилась, надо по‑другому решить. По‑нашему. По‑честному. Сейчас не девяностые, а мы не беспредельщики какие‑то. Не так ли, Вольф?

Он кивнул одному из мужчин и тот тут же спешно подал запечатанную колоду карт. С крокодильей улыбкой Эдик сделал приглашающий жест. Пистолет Вольфа исчез так же непонятно, как и появился. Легонько усмехнувшись, он сел за стол и взял карты. Обезьяну ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Они играют на меня в карты! Мамочка! Они действительно играют на меня в карты. Могла ли я еще вчера подумать, что Глеб предаст меня, и я окажусь в каком‑то вертепе среди самых настоящих бандитов. И они будут разыгрывать меня в покер, как вещь…

– Это невозможно! – заламывая руки воскликнула я. – Прекратите! Я живой человек, и у меня есть чувство собственного достоинства. Вы должны меня отпус…