Девочка из трущоб. Вернуть любовь

Глава 2

 

КАТЯ

– Бабулечка, я правда заработала эти деньги, – упираюсь лбом в холодную стену университета, пытаюсь доказать, что я не воришка, и действительно заработала отправленную мною сумму денег ей на лекарство.

– Катенька, – тянет старушка умоляюще.

– Ба! – слегка повышаю голос, – я никогда не брала чужого! Ты это прекрасно знаешь, эти деньги я заработала….

– Как? Где ты их заработала? – перебивает не даёт договорить.

Что ж, придётся признаваться. Конечно, она этого не одобрит, даже отругает, но лучше так, чем она будет волноваться и придумывать откуда у меня такие деньги. Уже придумала, что я украла их! Очень обидно слышать такое практически от единственного родного человека.

Деньги на самом деле не большие, даже крошечные. Но это здесь в Москве, а в нашем захолустье десять тысяч рублей, весьма хорошая сумма. У бабушки пенсия меньше.

– Екатерина! – перешла моя взволнованная старушка на официальное обращение.

Всё! Сейчас плакать начнёт, и вспоминать как мы с ней жили на её крошечную пенсию, и никогда! Никогда ничего и нигде чужого не взяли, и в ножки никому не кланялись, помощи не просили.

– Ба, – ёжусь от холода.

Осенняя одежда давно не греет, сегодня даже пришлось в тапочках, в которых я на физкультуре занимаюсь прийти. Конец моим осенним, любимым и единственным ботиночкам пришёл вчера вечером. Их уже даже не склеить! На новые теперь денег нет, все отложенные я перевела сегодня утром бабули, когда узнала, что она попала в больницу с высоким давлением.

– Бабуль, я доклады пишу… за деньги, – наконец признаюсь.

– Ох! – доноситься сдавленное, – Катюшка, да как же так? Мы же с тобой про это говорили! Ну нельзя учиться за другого! Да и еще и деньги за это брать! – перешла к чтению нотации.

Можно! Ещё как можно, бабулечка! Кричу мысленно. Если ни я, то кто‑нибудь другой получит эти деньги! Здесь таких много.

– Я против, чтобы ты этим занималась! – заявляет грозно.

Ну вот как ей сказать, что стипендии и тех денег, что она мне переводит со своей пенсии мне не хватает. Она не знает, как тяжело мне приходилось жить первые два курса. Не знает, что среди одногруппников у меня нет друзей. Да со мной два года никто не общался. Нет! В лицо не говорили, что я похожа на нищенку из трущоб в своих вещах, но я читала это в их взглядах.

В начале этого года всё изменилось. Ко мне подошла Вика – одногруппница и предложила подзаработать своими мозгами. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я согласилась. Написала ей доклад, и получила свои первые заработанные денежки. Тысяча рублей, для Вики они нечто, а для меня неделю существования.

За два года я научилась экономить, я перестала с завистью смотреть на красивые наряды девочек, перестала пожирать голодным взглядом витрины кондитерских, перестала жалеть себя и винить бросивших меня при рождении родителей.

– Екатерина, ты почему молчишь? – выдернула меня из раздумий бабуля своим криком.

– Ба, ты только не волнуйся, покупай лекарство и лечись, – оторвала голову от стены университета, привалилась к ней плечом, вновь поёжилась.

– Как это не волнуйся? Катя! А если тебя поймают? А если за это отчислят? Что? Что тогда будет? – не на шутку разошлась Анастасия Павловна.

Я и сама этого боюсь! Боюсь, что кто‑нибудь расскажет куратору или ещё хуже декану и тогда даже не представляю, что будет.

– Хорошо бабуль, я больше не буду заниматься этим, – зажмуриваю глаза, вру родному, самому дорогому человеку.

Эта лож во благо, успокаиваю себя мысленно. С каждым днём становиться всё холоднее, и мне катастрофически нужны тёплые вещи. Тёплые сапожки порвались ещё прошлой зимой. Моя зимняя куртка – пострадавшая от криворукого моляра, что красил двери каморки вахтёрши, и в момент, когда я проходила мимо – опрокинул её на меня.

Благо на голове был капюшон, иначе мои волосы были бы тоже зелёного цвета. Куртка пострадала знатно, капюшон, плечи и спина – всё это я не смогла оттереть. Три бутылки растворителя мне не помогли. Куртку пришлось выкинуть с болью на душе. И всё это произошло неделю назад. Конечно, бабуля не в курсе дела.

А этот моляр, вместо извинения сделал из меня крайнюю. Это я якобы задела его стремянку ногой, поэтому он не удержал равновесия и уронил трёх килограммовую жестяную банку полную краски.

Вахтёрша общежития, конечно, поверила маляру – родственнику. Ну не мог её племянник сам пошатнуться на стремянки, её обязательно кто‑то задел, и этот кто‑то – Я! Так как в это время проходила мимо. Спорить с этой женщиной – себе дороже! Может и пакость сделать. Поэтому мне никто не возместил ущерб – потери тёплой, да и вдобавок единственной вещи.

– Вот и умничка, – голос пожилой женщины вмиг изменился, – я так соскучилась, – доносится глубокий вдох, – когда же уж эти каникулы у тебя будут, – по голосу слышно, как сильно тоскует по мне бабушка.

– В конце декабря бабуль, – отвечаю ей.

Как хорошо, что у нас в университете каникулы по модульной системе. Есть возможность встретить новый год дома.

– Эт почти же два месяца! – возмущается родственница, хотя прекрасно знает всё моё расписания.

– Они быстро пролетят ба, – уверяю старушку, – бабулечка, ты давай там поправляйся, обязательно купи себе все лекарство, ты мне нужна здоровой, а я побежала ба, мне в библиотеку надо, – сообщаю любимой старушке.

– Беги моя хорошая только без шапки и на распашку на улицу не выходи, погода совсем испортилась, – даёт наставления.

– Хорошо бабуль, – обещаю старушке и наш разговор прекращается.

Да мне даже на распашку в зимней куртке было бы теплей чем в это тоненькой застёгнутой по самое горло курточке. А вот шапку и правда нужно было надеть, уши бы точно не замерзли бы.

Оторвавшись от стены, шагнула вперёд и сразу вышла из‑за угла университета. На пороге стояли мои одногруппники, часть из которых теперь со мной «общалась». и общение это было выгодной для обеих сторон. Я пишу – они платят.

Не успела я дойти до порога, как взглядом упёрлась спешащего в мою сторону – Виктора Зарецкого. И взгляд мне его наобещал ничего хорошего. Сейчас опять будет просить написать за него доклад, и заплатит он, конечно, вдвойне, как он говорит! Да только кукиш ему, а не доклад. Не надо портить мои вещи, их у меня и так нет.

– Катенька, – наигранно ласково произнёс Виктор, подходя ко мне ближе.

А я готовлюсь к словесному бою!

– Даже не начинай, я не буду помогать тебе, – качаю головой и непроизвольно пячусь назад.