Девочка Севера
– Да где же у тебя кнопка… – бурчу, осматривая со всех сторон унитаз.
Кто придумал это чудо дизайнерской техники? От досады топаю ногой и сдуваю со лба выбившуюся прядь волос.
Даже не знаю, что хуже… Что я вела себя с мужчиной, как доступная девка, то, что чуть его не убила или то…
– Да чтоб тебя! – В сердцах шлепаю ладонью по стене и с визгом подпрыгиваю на месте.
Вода шумным водопадом стекает туда, куда ей положено. Сенсор… в туалете. Я разглядываю небольшую стеклянную чёрную панельку, которая хорошо ложится в общий рисунок кафеля. Не отличишь!
«С облегчением, Соня!» – Хмыкаю про себя.
В груди тревожно вибрирует от ожидания отложенного разбора полетов. Но в целом, раз уж Сергей не прибил меня на месте пол часа назад, то все должно обойтись. Хотя… кто знает, на сколько удачно он решит свои дела и вообще, что на уме у этого мужчины.
На всякий случай подхожу к входной двери и пытаюсь открыть замок, но он просто со щелком проворачивается в холостую. Черт! Но надежда то была.
Обвожу взглядом тот бардак, который организовала в прихожей и признаю, что заставить меня его убирать – вполне справедливое требование. К тому же… Смотрю, как квадратные стрелки дизайнерских часов останавливаются на отметке девять часов. В общежитие меня уже не пустят. До него только ехать больше часа. Придётся ехать на вокзал. Ну, эта тема нам не впервой.
Ночью заходить в старую квартиру совершенно не хочется. Нет, я не думаю, что из шкафа на меня кинется приведение. Просто какое‑то чувство брезгливости. Пыль, вполне возможно, что тараканы… А за день я успею ее более‑менее в порядок привести.
Маме Любе правду рассказывать не хочется… Она тяжело переносит бронхит. А если узнаёт, что я ошиблась с адресом, все бросит и приедет. Ещё и убираться будет помогать.
Кстати… где там у него веник и совок? Логично предполагаю, что речь шла о мойке не кухне. Захожу в небольшую арку в конце коридора и замираю в восторженной нерешительности. Это не квартира, а картинки модного журнала. О том, что здесь все‑таки присутствует жизнь, напоминает куча упаковок от порционных деликатесов и куча грязной посуды.
От вскрытой упаковки мясной нарезки идёт головокружительный запах специй. Рот против моего желания наполняется слюной. Попробовать хочется аж до дрожи. К тому же, я после зачета так ничего и не ела. Столовая успела закрыться.
«Он не заметит!» – Пытаюсь я договориться со своей совестью. И она сдаётся.
Осторожно подхватываю кусочек мяса из пачки и кладу в рот.
«Господи,» – я от удовольствия даже прикрываю глаза. – «Как же это вкусно!»
Со вздохом сожаления собираю коробочки, в которых находятся другие деликатесы: сыр, салат, мясо, какой‑то слоеный пирог и несу к холодильнику. Жалко, если пропадёт. Может, конечно, не хозяину, но мне точно жалко.
«Интересно…» – Я кладу продукты на полку и рассматриваю дверцу холодильника. – «На ней даже свой кран есть.»
Обязательно куплю себе точно такой. И кухню красивую сделаю. Только не скучную черно‑серую , как у Северова, а красную или белоснежно‑белую.
Нахожу в шкафчике под мойкой веник с совком, заодно, выбрасываю в ведро весь мусор и составляю в раковину грязную посуду.
Кухня приобретает более‑менее ухоженный вид.
В коридоре первым делом собираю большие осколки и кладу их на совок. Один кусочек вазы привлекает мое внимание, и я переворачиваю его, рассматривая иероглифы.
Очень надеюсь, что это просто очередное удачное решение дизайнера в этой квартире, заказанное на китайской барахолке, а не настоящий антиквариат.
Сметаю мелкие осколки веником и отношу их в ведро. Чтобы занять время, ну и немного возместить убытки от своего появления мою ещё и посуду.
Мне нравится то, что она вся одного стильного чёрного цвета. Я красиво расставляю ее в ряд на сушке, позволяя себе на секундочку представить, что это моя.
Люди, каждый день живущие в роскоши, не могут оценить на сколько красивые предметы их окружают. На сколько продумано то, что дверцы шкафов закрываются сами при помощи доводчиков или вот: подхожу к батарее и рассматриваю термостат. Можно просто установить желаемую в доме температуру и не мучаться от жары или холода.
Мне очень интересно, как оформлены в этой квартире комнаты, но заходить внутрь неудобно. Я здесь не гостья. К тому же, одну дверь Северов даже показательно запер.
Со вздохом возвращаюсь на кухню и залезаю с ногами на диван напротив окна, за которым полноправно наступила ночь.
Снег продолжает валить равномерными мягкими хлопьями. Некоторые машины во дворе уже превратились в большие белые сугробы… А на кухне у Северова уютно, тепло и… как‑то очень хочется прикрыть глаза.
О всем детстве с родителями я помню мало. Но вот одна картинка засела в голову очень глубоко.
Мы с мамой рано утром идём в садик. Это мой день рождения. Под ногами сугробы, наверно, даже больше, чем сейчас. Мама идёт первая, потому что тропинку ещё не протоптали, и несёт в сетке вишневый компот в трёхлитровой стеклянной банке. Я несу пирожки и стараюсь попадать своими маленькими ножками в ее следы. Чувства гордости и предвкушения поздравлений распирают мою грудную клетку, заставляя сердце трепетать. И…
Это последнее тёплое воспоминание, которое осталось от мамы. Бесконечная жажда встретить своего принца и алкоголь изменили ее до неузнаваемости… Бабушка принципиально вычеркнула нас из своей жизни…
Звук открывающейся входной двери заставляет меня вздрогнуть и едва не свалиться с дивана. Я уснула? Как так вышло?
Северов заходит на кухню, не разуваясь, и смотрит на меня тяжёлым, прожигающим насквозь взглядом…
Глава 6. Извращённая порядочность.
Сергей
– Не уезжай далеко, – киваю водителю. – Где‑нибудь возле входа стань.
– Понял, – кивает Глеб.
Выхожу из тачки, и меня моментально пробирает морозом. Поднимаю воротник, ускоряя шаг к зданию лаунж‑бара.
Крутая лестница в подвальное помещение обьясняет отсутсвие сети на телефоне у бывшей жены. За массивной дверью слышна смесь ультразвука и басса.
