Девочка Севера
Да. Именно этот «чистый лист» меня и подкупает, потому что она, вах, как хороша. Прямо создана, чтобы удовлетворять мужские хотелки.
А мне очень хочется ещё немного словить ее смущённых взглядов и горячих вздохов.
«Спокойно, Северов!» – Вопит в моей голове сирена. – «Ты облизал, вкусную девочку, да. Но это совершенно не означает, что ты ее сожрешь! Пожалей.»
Для кого? Для неумелого парня‑ровесника, который отобьёт у неё всякое желание развивать в себе сексуальность? Или для молодого придурка, который вольет ей в уши, что у них любовь, и они на радостях забахают ребёнка?
«Да ладно. Чем я лучше? Тем, что честно попользуюсь и заплачу?»
Ну а почему бы и нет? Ей же нужны деньги, а мне ее тело.
Я прикрываю глаза, откидываясь на сиденье, и стараюсь не фантазировать на эту тему. Но у меня ничего не получается.
Руки помнят нежную кожу и идеальные женственные формы. Наше отражение в зеркале преследует вариантами сменяющихся поз.
Я захожу в квартиру перевозбужденным до предела, зависнув в секунде до того момента, чтобы взять эту хорошую девочку Соню прямо в том месте, где сейчас застану.
На мгновение меня даже пугает неожиданная тишина. Куда это создание делось? Не разуваясь, прохожу на кухню и нахожу Соню, свернувшейся на диване, как котёнок.
Непонимающе хлопает на меня своими невинными, сонными глазками.
На какой‑то периферии сознания отмечаю, что она убралась в коридоре, как я просил, и ещё выбросила на кухне мусор и перемыла посуду.
«Север, тормози. Хорошая же девочка. Не трогай. Пусть уходит. Не порть.»
Достаю из кармана пальто кошелёк и кидаю рядом с ней на диван приличную сумму денег. Месяца на три нескромной жизни ей хватит.
– Это моральная компенсация за то, чтобы забыть о моем существовании. Пошла вон. – Говорю бесстрастным голосом и выхожу из кухни.
Она никогда не оценит степени моего благородства, а мне ни к чему портить вкус на баб.
Глава 7. Тёплое место.
Софья
Рядом со мной снова лежит пачка денег. Ещё больше, чем была. Я тянусь к купюрам пальцами, чтобы проверить их реальность, и тут же отдёргиваю руку. Они мне не нужны. Хотя… нужны, да, кого я обманываю! Но взять не могу. Прямо тошно и дёшево…
Поднимаю глаза и смотрю, как в прихожей Сергей скидывает с себя пальто, разувается и идёт мыть руки. Уставший, хмурый, небритый. Инстинктивно касаюсь своего подбородка, там, где остались и горят следы от его колючей щетины.
«Ну что ты сидишь, как идиотка!» – Я злюсь сама на себя. – «Он тебя отпускает, возмещение ущерба не требует, не пристает, ещё и денег дает сверху!»
Вскакиваю на ноги, скользя глазами на часы. Черт! Вот куда идти то? Посидеть ночь в подъезде? Нет. Вокзал безопаснее, и там есть круглосуточная еда. Прикидываю примерно, сколько мне нужно денег на такси, и стягиваю из пачки, брошенной на диван, четыре тысячные купюры.
Оглядываюсь. Кровь бросается в лицо – ощущение, будто я беру чужое! Но Сергей вряд ли помнит сколько мне дал. Он же даже не считал, а мне отказываться от денег совсем просто глупо! Мало ли что пригодится!
Возле двери в ванную неосознанно торможу, пару секунд слушая шум воды. Сердце почему‑то пропускает удар, и в моей больной голове проскакивает мысль, что, наверно, надо бы попрощаться…
«Господи, Соня, ну что ты несёшь!» – Я усилием воли подгоняю себя в прихожую. – «Он же даже денег тебе дал, чтобы ты исчезла!»
Я залезаю ногами в сапоги, напяливаю шапку, подбирая под неё волосы, беру рюкзак и надеваю пуховик.
– До свидания… – говорю в пустоту и выскальзываю за входную дверь.
Слышу гудение кабины лифта и подлетаю к открывающимся дверям.
– Здравствуйте! – машинально киваю маленькой старушке, которая отшатывается от меня в сторону, прижимая к груди пушистую болонку.
– Какой позор, – бормочет она себе под нос, грякая ключами, – никого не стесняются.
Испытывая чувство незаслуженной обиды, захожу в кабину лифта и приваливаюсь плечом к стене. Какой долгий и неудачный день. Нащупываю в кармане телефон, достаю, и тут же возвращаю его на место. Разряжен же, точно. Как машину вызывать?
Под мерный писк домофона выхожу из подъезда и, как ужаленная, срываюсь к собирающемся отъезжать от подъезда такси. Ну хоть в где‑то мне сегодня повезло!
– Подождите! – Кричу водителю и, поскальзываясь, чуть не сбиваю мужчину с двумя большими пакетами из детского магазина.
Он неуклюже взмахивает руками, а я буквально на лету ловлю большую коробку с пупсом, который открывает глаза, и очень отчетливо говорит «мама».
– Извините, – всовываю пупса ошалевшему мужчине в руки и бегу к передней двери машины. – Здравствуйте! – Распахиваю ее. – До вокзала довезите, пожалуйста. У меня телефон разрядился. Вызвать не смогу.
– Полторы, – лениво тянет мужик, оглядывая меня. – Меньше мне не интересно.
– Хорошо, – киваю и сажусь на заднее сиденье.
– Деньги покажи, – разворачивается водитель ко мне лицом.
– А, конечно, – я с готовностью лезу в карман и достаю две бумажки. – Вот.
– Ну поехали, – ухмыляется мужик.
Новогодний репертуар музыки из магнитолы убаюкивает. Радиоведущие скабрёзно обсуждают с дозвонившимимя в эфир варианты самых ненужных и обидных новогодних подарков. Кто‑то жалуется, что ему подарили накидку на кресло, которого в его квартире нет, кто‑то рассказывает про набор кастрюль, вместо ожидаемого кольца с бриллиантом. Какой‑то женщине подарили весы и символ года из шоколадных конфет… А я вот всему бы обрадовалась. Человек же старался, покупал. Самое главное – думал о тебе! Нам в интернате на Новый год лично всегда только сладкие подарки дарили… Девчонки мечтали о косметике, которая пахнет вкусно, а мальчишки о чемодане носков , чтобы можно было летом совсем не стирать.
Прикрываю глаза, укладываясь виском на холодное стекло. Желудок урчит от упоминания еды. Первым делом куплю себе билет, а потом найду какой‑нибудь бутерброд с кофе.
– А нам с женой… – угорая, оборачивается ко мне водитель. – Теща на свадьбу аппарат самогонный подарила.
