Девочка Севера

Я сонно хлопаю на него глазами, не понимая, считает ли он этот подарок хорошим или плохим. Нет, ну люди ж разные.

– А, молодёжь, – не получив нужной реакции, он обиженно вздыхает и возвращает внимание на дорогу. – Ничего вы не знаете.

И к моему великому облегчению, больше со мной заговорить до конца поездки не пытается.

Выхожу из такси и останавливаюсь напротив старинного здания железнодорожного вокзала. Последний раз я пряталась здесь в тринадцать, а когда вернулась домой утром, квартира уже была опечатана, и меня искали по соседям органы опеки. Хорошо, что меня в ту ночь не было дома.

Чемоданная суета создаёт ощущение «приятного ожидания.» Как будто, это я через день окажусь в другой стране, увижу родственников или вообще начну новую жизнь, потому что в этом городе и в этом году ничего не вышло…

Долго смотрю на мигающее табло с расписанием. Схема проста: найти в списке самую дешевую электричку, которая прибывает примерно в пять‑шесть утра и благополучно спать на сиденьях в зале ожидания. В детстве все было чуть сложнее. Нужно было обязательно успеть купить билет до десяти вечера и найти кого‑то несильно бдительного, чтобы прибиться, не вызывая подозрений. А в случае чего, всегда можно было соврать, что мама в туалете или что проспал.

Главное было – дожить до шести утра. В это время народу на вокзале становится больше, и патрульные занимаются только очевидно пьяными и агрессивными дебоширами.

Разобравшись с билетами, покупаю себе две сосиски в тесте и кофе из автомата.

Ммм… Вгрызаюсь в обветрившую булку, испытывая невероятное жадное удовольствие и ощущая, что наконец‑то успокаиваюсь от навязчивых мыслей о Северове.

Вероятность нашей новой встречи очень мала. Хотя бы потому, что я езжу на общественном транспорте, а он на личной машине.

Но триггер не отпускает. И устраиваясь удобнее на козырном месте возле батареи, я думаю о том, что у моего мужчины непременно будут такие же широкие плечи, как у Сергея, и пахнуть он будет так же приятно: каштаном, перцем и какой‑то пряной травой…

– Девушка!

– Ммм… – ёжусь я от громкого голоса над ухом.

– Девушка, ваши документы! – Голос становится строже и тяжелеет.

Меня подкидывает от него, будто пружиной, и я воровато озираюсь по сторонам, видя перед собой двух полицейских.

– Ваши документы, – теряя терпение, рявкает мужчина.

– Да, секунду, – киваю я, шарю рукой по соседнему креслу, и меня окатывает липким жаром по спине.

Рюкзак! Его нет!

 

Глава 8. Реальности.

 

Софья

– Ну, пожалуйста, можно мне позвонить! – Я кричу в пустоту гулкого коридора и в отчаянии качаю руками решетку, пытаясь привлечь к себе внимание ее металическим скрежетом.

– Эй, угомонись, подруга, – подаёт голос из угла камеры женщина с потекшим ярким макияжем на лице. – Эти до распоряжения начальника или бабла на лапу ещё никого ни разу не отпустили. День рабочий не задался, – она накидывает на выжженные перекисью белые волосы капюшон, – так хоть высплюсь. Отпустят утром, куда денутся.

– Извините… – шепчу.

Устало врезаюсь затылком в прутья решетки и стекаю по ним вниз, присаживаясь на корточки.

Студенческий, зачетка, документы на квартиру, кошелёк… Все! Все было в рюкзаке! Вот кому он понадобился? Старый, девчачий… Как теперь документы на квартиру восстанавливать?

И как я так крепко уснула, что на другой бок перевернулась и с рюкзака голову убрала?

Хорошо, что хоть паспорт остался в интернате. Нужно просто дождаться утра, позвонить маме Любе, и она все решит. Стыдно перед ней. Ну а что делать?

Поясница чувствует гуляющий по полу сквозняк и заставляет меня снова подняться на гудящие от усталости ноги.

Скорее всего, начальство приходит у них в девять. Это пока они чаю попьют, смену сдадут… ох! Примерно часа четыре тут куковать.

И на это время в моем распоряжении: тесная камера примерно на восемь квадратов, тусклая лампочка под потолком и две узкие длинные лавки, приваренные к стенам напротив друг друга. На одной из них развалился и спит какой‑то пьяный бомж. Подходить к нему мне хочется меньше всего, потому что даже пахнет он специфически. А на второй, вытянув вперёд ноги в высоких ботфортах, сидит та самая женщина, которую я пять минут назад разбудила.

Осторожно присаживаюсь на край ее лавки и тоже накидываю на голову капюшон, чтобы хоть как‑то абстрагироваться от мерзкой атмосферы кпз. Страшно представить, какой контингент здесь обычно ночует, и чем болеет.

– Тебя за что, мелкая? – Слышу голос своей соседки по лавке за спиной. – Сперла чего‑то?

– Нет, – качаю головой, оборачиваясь, – без документов на вокзале забрали. У меня рюкзак украли.

– Ну а чего сразу никому не позвонила? – Спрашивает женщина удивленно. – Уже бы приехали родственники, денег дали, и дома бы спала.

– Телефон разрядился, – жму плечами. – И денег некому платить.

– Бедолажная… – проскакивает в голосе женщины сочувствие. – Восемнадцать то хоть есть?

– Есть, – отзываюсь тихо.

– Ты тогда смотри, – она подсаживается ко мне ближе и обдаёт несвежим сигаретным дыханием. – Если позовут чаю попить, ни в коем случае, не признавайся, что нет у тебя никого при бабле. Наоборот. Проси телефон, звони всем, кого номера помнишь, ври что брат из армии вернулся.

– Зачем? – Я удивленно смотрю на женщину.

– Ох, дура, – вздыхает она. – Потому что в зеркало ты себя видела? Тебя ж только мёртвый не захочет. Одни глазищи чего стоят. А менты, они тоже мужики. Для меня – вполне себе вариант. Ну тебе то… Тела их потные облизывать зачем?

– С чего вы решили, – у меня ухает сердце, – что я буду интересна им в таком плане?

– Ну я то здесь не первый раз, – ухмыляется она. – Любят местные «мальчики» девочек попроще. Столько лет пируют!

– И вы тоже? – Срывается с моих губ шокированное. – Извините, – добавляю смущенно.

– А что? – Брови женщины обижено взлетают вверх. – Я хуже всех что ли?

– Нет, – мотаю я головой. – Вы…красивая, – добавляю после заминки.

Ну что тут ещё сказать?

По коридору прокатывается эхом грохот ботинок.