Дитя нуайяд

– Чёрт, крысу тебе в штаны, Дохляк. Если люди Кривого начнут молотить тебя, хотя бы ори погромче, чтобы мы знали, ждать ли тебя к ужину.

– Заткни пасть, Хворостина. Не каркай раньше времени, ― рявкнул Беспалый. ― Но мысль хороша. Ори что есть сил, уж я постараюсь отвлечь противника, и ты сможешь сбежать. Я стану караулить в проулке перед площадью.

– Благородно с твоей стороны, ― подмигнул Тео. ― От души надеюсь, что помощь мне не понадобится.

Он довольно быстро добрался до места, и глаза его радостно сверкнули. Народу было предостаточно. Перед лавками и магазинами то и дело останавливались экипажи. Мальчик бросил беглый взгляд в витрину и половчее нахлобучил поношенную шляпу. Экая жалость, что он одет в обноски. Пожалуй, сунься он в лавку, его тотчас погонят прочь. Но не возвращаться же к товарищам с пустыми руками. Выслушивать насмешки было бы слишком обидно. И Тео прислонился к стене, шаря взглядом по толпе. Наконец он заметил толстушку, что вышла из суконной лавки, неловко держа увесистый свёрток. Юный герцог направился за ней, стараясь не упустить добычу из виду. И стоило даме угодить в толпу на перекрёстке, Теодор последовал за ней и вскоре оказался прямо у неё за спиной. Затаив дыхание и достаточно ловко орудуя пальцами, он нащупал увесистый кошель в складках пышной юбки. Срезать добычу было делом минуты и, прижав добычу к себе, юный герцог плотнее запахнул поношенную куртку и неторопливо отправился прочь. Он шёл насвистывая, довольный, что так легко заполучил желаемое, но стоило ему свернуть в переулок, как на плечо его опустилась чья‑то рука. Теодор вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял высокий незнакомец в низко надвинутой шляпе с широкими полями.

– Ай‑яй‑яй, дружок, ― низким хрипловатым голосом произнёс он. ― Я смотрю, Кривой стал обучать своих подопечных спустя рукава.

– О чём вы, сеньор? ― старательно делая растерянный вид, бросил Тео.

– О кошельке, маленький наивный дурачок, ― хмыкнул мужчина. ― Разве недоумок Кривой не говорил, что воровство ― это своего рода искусство и требует таланта, как и всякое другое творчество?

– Вы с кем‑то спутали меня, сеньор, ― дерзко вскинув голову, произнёс подросток. И поняв, что перед ним явно не служитель закона, ибо половину лица незнакомца скрывал тёмный шарф, доходящий до глаз, Тео, лихо подбоченясь, добавил: ― Да будет вам известно, господин Любопытный Нос, я не служу у Кривого и мне откровенно плевать, как и чему он обучает своих ослов.

Незнакомец рассмеялся.

– Ты начинаешь мне нравиться, оборванец, ― подмигнул он. ― Хотя ты довольно нахальный малый. Но я сам не отличался добродетелью в юности, и посему не стану читать тебе мораль. Так кому ты служишь, маленький бродяга?

– А вам что за дело? Может, я и вовсе не имею хозяев.

– Как же, так я и поверил. В этом городе ни один щенок не остаётся без хозяина. Скажу тебе откровенно, мне плевать, кто ты и откуда. Я ищу кое‑кого. И уверен, что напал на след. Мелкий воришка Парижа может работать либо на Кривого, либо на мамашу Бернадет. Стало быть, ты можешь проводить меня к ней. Надеюсь, старуха ещё не покинула нашу грешную землю.

– Знать не знаю никакой мамаши. Я сирота, месье Прилипала, ― пожал плечами Тео. ― Поищите другого провожатого. ― Тут он резко присел, извернулся и, сбросив руку незнакомца, пустился наутёк. Петляя по узким мрачным улочкам, он наконец остановился под аркой и, осторожно высунувшись, оглядел улицу. Кажется, ему удалось сбежать. Пожалуй, странный незнакомец не гонится за ним. И, не переставая оглядываться, он поспешил к дружкам.

Каково же было его удивление, когда вернувшись вечером в лачугу мамаши Бернадет, он застал за столом незнакомца, от которого так ловко улизнул. Дружки замолчали на полуслове и попятились, а сам Тео застыл на месте, приоткрыв рот.

– А, дерзкий оборванец, ― хмыкнул мужчина, раскуривая трубку. ― Могу признать, что ты ловко сделал ноги. Отчего же ты сразу не сказал, что твой учитель месье Паук?

– Мои пострелята привыкли держать язык за зубами, ― бросила старуха. ― Мальчонка поступил верно. Откуда ему знать твои намерения?

– Ну что, Чезаре, хорошо я его обучил? ― подмигнул Жоффрей.

– Да, видно, не очень хорошо, друг мой, если я сумел заметить, ― улыбнулся гость.

– Оставь, красавчик, ― отмахнулся безногий. ― Мало кто может сравняться с тобой. Немудрено, что ты знаешь все приёмы и ухватки, не видимые для простых людей.

– Иди ближе, маленький ловкач, выпей вина, ― произнёс незнакомец, наполняя стаканы.

– Охотно, ― кивнул Теодор, – но я не стану пить без своих друзей. В конце концов, они поработали не меньше и тоже изрядно устали и продрогли.

Мамаша Бернадет возмущённо всплеснула руками, но гость ухмыльнулся и кивнул.

– Забавно видеть задатки благородства в уличном оборванце. Если эти два олуха ещё не намочили штаны со страху, то пусть присядут с нами.

Хворостина и Беспалый и впрямь были бледны и охотно бы покинули мрачную комнатёнку, но, поглядев друг на друга, нерешительно направились к столу. Они присели на край лавки, готовые в любую минуту задать стрекача.

Юный герцог никак не мог понять причину их страха и, спокойно расположившись за столом, открыто взглянул на гостя. При свете тусклой лампы он рассмотрел, что незнакомец довольно молод и мог бы считаться привлекательным мужчиной, если бы не уродливый шрам, что тянулся от виска до самой шеи. И уткнувшись в стакан с кислым дешёвым вином, Тео с удивлением отметил, что руки гостя довольно гладкие и ухоженные для простолюдина.

– Итак, всё по‑прежнему? ― видимо, продолжая прерванную беседу, произнёс Чезаре.

– Похоже на то, ― пожал плечами Паук. ― А каких новостей ты ожидал?

– Стало быть, рыбу позабыли на столе, и она жутко смердит.

– Воняет на славу, ― хмыкнул Жоффрей.

– И что, нет желающих её зажарить? Достаточно вынуть потроха и хорошенько проветрить.

– О, красавчик, ― ухмыльнулась старуха. ― Не всякий готов запачкаться, ведь при разделке кровь так и хлещет на повара.

– Оставь, мамаша, стоит ли сокрушаться о парочке капель, когда речь идёт о славном ужине? ― оскалился гость. ― Но хороший рецепт нуждается в тишине и тайне.

– Эй вы, недоумки, хватит изображать солидных господ в таверне! ― тотчас прикрикнула Бернадет. ― Вытряхивайте добычу и проваливайте.

Мальчишки поспешно подскочили и, вытряхнув на колени старухе кошель, монеты, пару перчаток, зеркальце и табакерку, поспешили прочь. Тео ничего не осталось, как последовать за ними.

Троица долго не могла заснуть, шёпотом обсуждая произошедшее.

– Ну и дела, Дохляк! Удивительно, что ты ещё жив! ― громко шепнул Беспалый.

– Точно, братец! Я едва не стал заикой, когда вошёл в комнату. Ты и впрямь удачлив, Дохляк! Дал дёру от собственной смерти.

– В придачу раздобыл увесистый кошель и не попался людям Кривого Жака на площади, ― хихикнул Дидье. ― Что же, считай, что прозвище Дохляк забыто. Будешь именоваться Счастливчиком.