Дюймовочка с тайной

Обе оказались студентками, но про будущую профессию ничего не могли сказать определенного. И я так понял, что она волнует их меньше всего. С увлечениями у них тоже как‑то не сложилось. Но для меня это было вообще несущественно.

 

И все бы ничего, но как только принесли заказы и девочки увлеклись едой, градус моего настроения резко упал. Подумалось, что я хотел бы посидеть вот так за бутылкой вина или с тем же безалкогольным с Дюймовочкой. Потанцевать, держа ее в своих объятиях, потом прогуляться по набережной.

 

Я постарался прогнать это видение. Сжав зубы, пообещал себе ночь развлечений. Клин клином.

Но то, что произошло дальше вообще перевернуло мою душу вверх дном. Выпотрошило ее…

 

Глава 5

 

Сменился ритм музыки, зазвучали драйвовые ноты, и захотелось прямо покивать в такт. Судя по восторженным «Воу!», намечалось что‑то интересное. Я перевел взгляд вниз, на подиум. А там уже появились девчонки‑ зажигалки. В супер‑коротких черных шортиках и таких же топах под названием: «Ты меня видишь? А я есть!» Нет, самое главное прикрыто, естественно. Но посмотреть есть на что.

Благодаря бабушкам, я знаю толк в искусстве, и в танцах в том числе. Водили меня на балет. Вернее, я, как мальчик из хорошей семьи, сопровождал своих дам в изысканных платьях на подобные мероприятия. И в холле, встречая знакомых, мои Grandma, кто‑нибудь из них, с гордостью представлял:

– Максимилиан, мой внук!

Да‑да! Я еще и Максимилиан к прочим моим недостаткам. Годам к четырнадцати роль пажа с бабочкой на шее меня уже окончательно выбесила, и я заявил, что больше с ними ни ногой никуда.

Но польза от этих походов была. Я отличал, кто способный, а кто ожившее бревно с отработанной техникой. Как ни странно звучит, но для того же гоу‑ гоу одной техники мало. Это танец‑ провокация с весомой долей эротики. Но в нем тоже есть душа. Невооруженным глазом видно, кто живет на подиуме, а кто отрабатывает, словно сдает норматив по физре.

Сегодняшние танцовщицы бревнами не были. Двигались слаженно, азартно, дерзко, вызывая у зрителей, подогретых алкоголем разной крепости, взрывы восторженных криков. И я сам, глядя на подтянутые, стройные тела, почувствовал приятное тепло в груди. Зрелище было зрелищным, как сказал бы консервативный Верещагин.

 

Но понемногу мой расфокусированный взгляд залип на одной из танцовщиц. Сложена изящней других. Легкая, чуть ли не воздушная, она поражала, завораживала своей пластикой и в то же время – энергией.

Я готов поклясться, что видел ее. Хотя это невозможно. Я б точно запомнил, где и когда. Ярко накрашенная, как и все, с угольно – черным каре, она не выглядела вульгарно. И даже в откровенных движениях не было пошлости. Скажем, изысканное соблазнение.

 

– Девочки, я должен на это посмотреть! Вы со мной? Или еще вам коктейлей заказать? – нетерпеливо спросил я своих подружек, еле сдерживая себя, чтоб не поскакать, как самец орангутанга к привлекательной самочке.

– Макс! Мы ревнуем! Ты хочешь нас бросить? – игриво насупилась Ульяна, нежный блондинистый цветочек.

– Ну вы о чем? Кто ревнует к танцовщицам? Они поразвлекали публику и ушли. А вы здесь!

Лора, кудряшка Сью, презрительно хмыкнула.

– Ага, знаем мы, как они уходят! А потом возвращаются к тому, у кого кошелек потолще!

«Зато, в отличие от вас, им никого не надо снимать. На них мужики сами залипают!» – чуть было не ляпнул я. Но хорошее воспитание в последний момент сорвало стоп‑кран, и я удержался от колкости.

– Ну тогда ждите меня. Закажите сами, что захочется.

Я пошел вниз, но настроение было безнадежно испорчено. От мысли, что кто‑то пользует ту брюнеточку, стало не по себе.

Остановившись на нижних ступеньках, я оперся на перила и так и простоял все выступление. Под конец эта фея, наверно, почувствовав сверлящий взгляд, посмотрела на меня. И я чуть не рухнул. Я готов был съесть нестиранный носок, если это была не Тася. Зрительный контакт длился несколько секунд, но я окончательно убедился, что это она.

Мозги закипели вместе с горячей мажорской кровью, и, не отдавая себе отчета, я ринулся вслед за ней. Голос разума подсказывал, что вламываться в гримерку к танцовщицам не есть хорошо и можно огрести от охраны. Но это было настолько неважно по сравнению с тем, что у меня кипело в душе. Скромная, целомудренная девочка выставляет свои прелести перед толпой и в то же время со мной даже разговаривать не хочет! Пашка прав, что она не видит во мне перспективного ухажера?! А с богатыми местными толстосумами, значит, можно все?!

Злость разгоралась все сильней. Слова Лоры, как кислота, проделали в моем здравомыслии огромную брешь, и я чувствовал, что меня разорвет на лоскутки, если я сейчас же не поговорю с Тасей.

Само провидение, казалось, предостерегало меня от совершения глупости – я потерял ее из виду, как только она спустилась с подиума. Но нет, отвага и слабоумие – наш девиз.

Продравшись через танцующих, я попал в коридор, где скрылись танцовщицы, и, как ревнивый муж, начал остервенело дергать двери. Чей‑то кабинет, спасибо, без хозяина, какая‑то бытовка. И наконец, гримерка, она таки с табличкой была.

Опять вспомнил плетень и попытался выдохнуть злость. Получилось плохо, ну и по фиг. Мне главное, сейчас увидеть ее и услышать, что все неправда, что говорят о танцовщицах.

Я рванул дверь, задним умом сообразив, что девчонки могут там переодеваться. Среди вешалок, гримерных столиков, танцовщиц Тасю каким‑то звериным чутьем нашел сразу. Подскочил и схватил за руку, как свою собственность.

Тут же раздалось «Эй, ты чо, берега попутал?!», «Сейчас охрану позовем!» и нестройный громкий ор, но я не обращал внимания и тащил свою добычу к выходу.

– Надо поговорить! – прошипел я, считая это прям объяснением своего вторжения.

 

Тася зыркнула на меня своими глазищами и так же негромко ответила:

– Макс, с вами все в порядке?

 

– Нет, не все в порядке! Что ты здесь делаешь? – я наплевал на то, что мы еще не переходили на «ты». Уязвленное самолюбие затмевало разум.

– Странный вопрос, учитывая, что вы видели меня в зале! – она выделила «вы», давая понять, что дистанцию не собирается сокращать. Чертова кукла!

– Тась, это кто вообще? – спросила одна из девиц. – Может, Олега позвать?