Егерь-3: Назад в СССР

– Не понял. Слышишь, лейтенант – ты что за цирк тут устроил? Ты откуда вообще? Что‑то я раньше тебя не видел.

– Никакого цирка, – твёрдо ответил Павел. – Лейтенант Вольнов, Волховский РОВД. Здесь нахожусь по личному делу. Ко мне за помощью обратилась девочка, которая боится идти домой, потому что там её мать пьёт с сожителем. Я узнал, где она учится, и вместе с учителями пошёл по домашнему адресу, чтобы провести беседу с матерью.

Павел вытащил из кармана удостоверение и показал его старшему лейтенанту.

– А тут вы, – с укором сказал он.

– Ну, ты это, – угрюмо ответил старший лейтенант, – Полегче, не загоняйся. Это ж не твоя земля.

– А какая разница? – спросил его Павел. – Порядок‑то один.

На втором этаже распахнулось окно. Из него высунула встрёпанная женщина неопределённого возраста с опухшим лицом. Её обесцвеченные химией волосы стояли дыбом, груди чуть ли не вываливались из‑под небрежно запахнутого халата.

– Коля! Что там? – закричала она, и вдруг увидела Таню.

– Танька! Ах ты, б…! Ты где шлялась? Живо домой!

В других окнах тоже замелькали любопытные лица. Таня покраснела от стыда.

– Закрой окно! – заорал на женщину старший лейтенант.

Женщина испуганно отпрянула и захлопнула створки.

– Может, в квартире поговорим? – недовольно пробурчал старший лейтенант.

– Хорошо, – согласился Павел.

– И без этих.

Старший лейтенант мотнул головой в нашу сторону.

– Это представители школы и общественности. Без них не получится.

– Я должна проверить условия, в которых живёт девочка! – снова вмешалась Валентина Михайловна. – Думаю, в районном отделе народного образования очень заинтересуются этой историей. И вашим в ней участием тоже.

Она с угрозой посмотрела на милиционера.

– Подождите! – остановил учительницу Павел. – Возможно, товарищ старший лейтенант тоже пришёл проверить условия, в которых живёт девочка. И давайте, действительно, пройдём в квартиру.

Мы снова поднялись по лестнице. Дверь в квартиру была заперта. Старший лейтенант с досадой треснул кулаком по хлипкой филёнке.

– Галя! Открой!

Оглянулся на нас и поправился:

– Гражданка Скворцова, откройте, пожалуйста!

 

Это была даже не бедность – разруха.

Лопнувшие обои на стенах, куча немытой посуды в эмалированной раковине, стол с порезанной клеёнкой – весь в крошках и остатках засохшей еды.

Перемотанный тряпкой кран на кухне подтекал. В туалете печально журчал бачком надколотый унитаз.

Павел остался на кухне договариваться со старшим лейтенантом. Мы прошли в комнату.

– А где Таня делает уроки? – спросил Алексей Дмитриевич, с удивлением оглядывая обстановку.

Колченогий сервант, в котором стояла разномастная посуда. Разложенный диван с неубранным постельным бельём. Древняя ширма, за которой виднелась односпальная кровать. Журнальный столик с кругами от бутылок на полированной поверхности.

И всё.

– В школе она их делает, – недовольно сказала мать Тани. – Здесь негде. Сами видите, как живём – теснота! Не повернуться!

Она стояла, уперев руки в бока, словно этой позой пыталась придать себе уверенности. Даже на расстоянии трёх шагов я ощущал запах спирта и немытого тела.

Странно, что нет запаха перегара. Хотя, она ведь недавно пришла с работы.

– Где вы работаете? – спросил я.

– Приёмщицей в «Стеклотаре». А что?

Женщина с вызовом уставилась на меня.

– Разрешите?

В комнату вошёл Павел. Быстро огляделся.

– Мы с товарищем участковым договорились полюбовно. Девочка сегодня же переедет к бабушке. А старший лейтенант проследит, чтобы мать не мешала ей учиться.

Павел сделал паузу и добавил:

– Ну, а мы скромно промолчим о том, что увидели.

– Значит, отбираете дочку? – вскипела женщина. – Родную дочь у матери? И ты с ними, Коля?!

– Остынь, Галя! – рявкнул на неё участковый. – Я с тобой ещё поговорю.

– Поговорит он! Нашёлся говорильщик!

Галя вдруг рухнула на диван лицом вниз и разразилась рыданиями.

Таня молча смотрела на мать.

– Собирай вещи, – сказал я девочке. – И постарайся ничего не забыть. Всё перевезём на машине.

Стараясь двигаться бесшумно, девочка принялась собираться.

– Николай Иванович! – сказал Павел мгинскому участковому. – Я очень прошу вас проследить, чтобы с девочкой всё было в порядке. Да и сам буду проверять. В ваши дела я лезть не хочу, меня волнует только судьба девочки.

– Ну, договорились же, лейтенант! – недовольно буркнул участковый. – Что я, не понимаю, что ли? Всё будет нормально.

– Ты ещё выпей с ними! – мгновенно прекратив рыдать, язвительно сказала Галя.

– Помолчи! – бросил ей участковый. – Тоже мозги‑то надо иметь! Куда ты катишься?

Таня дёрнула меня за рукав.

– Я готова, – тихонько сказала она.

В правой руке у девочки была большая сумка, а левой она прижимала к груди плюшевого пса с длинными ушами и удивлённым выражением на морде.

– Идём!

Я взял у Тани сумку, и мы вышли на лестницу.

– Беги, доченька! Беги от родной матери! – кричала вслед Галя. – только потом обратно не просись – не пущу! Поняла, шалава?!

– Вообще, она хорошая, – тихо прошептала девочка.

По её лицу, словно сами собой, текли слёзы.