Егерь: Назад в СССР

– Понятно. В армии кем служил?

От внезапного вопроса у меня перехватило дыхание.

– Водителем на тягаче, – неожиданно для себя ответил я. – Танки возили.

– Во как! – удивился Павел. – Значит, за баранкой сидел?

– Ну, да.

В дверь заглянул председатель.

– Андрей Иваныч! Тебя к телефону! Из Ленинграда звонят.

Я торопливо прошёл в кабинет председателя и взял трубку.

– Алло?

– Синицын?

Голос звучал, как будто издалека.

– Да. Кто это?

– Тимофеев из отдела охоты! Ждите завтра гостей, товарищ Синицын! Приедем к вам поохотиться на кабана. Заодно посмотрим, как вы устроились. Подъедем вечером, часов в семь.

– Товарищ Тимофеев, но я только позавчера приступил к работе!

– Ничего, товарищ Синицын! Я ваш участок знаю. Да и товарищи не в первый раз к вам едут. До завтра! Всё, отбой.

В трубке послышались короткие гудки. Я повесил её на рычаги и вернулся к охотникам.

– Товарищи! В субботу на сенокосе вам придётся обойтись без меня. Но уверен, что вы и сами справитесь. Ко мне завтра вечером приезжает руководство из Ленинграда. Заодно поговорю с ними на счёт лицензий.

– Ну, всё! Топи баню, егерь! – раздался чей‑то насмешливый голос. – Да беги в магазин за водкой!

– Опять всех ворон в деревне распугают, – пошутил другой.

– Вы сено не упустите, – сказал я. – А с баней я разберусь.

– С лицензиями реши, Андрей Иваныч – и хорошо будет, – примирительно сказал пожилой охотник. – Мяса всем хочется.

 

Глава 7

 

– Фёдор Игнатьевич, у прежнего егеря были собаки? – спросил я председателя сельсовета.

Фёдор Игнатьевич докурил «Беломорину», аккуратно затушил её о подошву сапога.

– Тут такое дело, Андрей Иваныч. Как Ильич помер – наши мужики собак разобрали. У него хорошие псы были. Две лайки и гончая. Ну, ты же понимаешь, что без хозяина‑то они бы не выжили.

– Да я понимаю, Фёдор Игнатьевич. Я почему спрашиваю – завтра начальство на охоту приедет. Если придётся подранка добирать – то собаки нужны. Не подскажете, к кому обратиться?

– Так, может, начальство со своими собачками приедет, – резонно возразил председатель.

– А если нет?

– Тогда вот с Валерой Михайловым поговори.

Фёдор Ильич показал на высокого широкоплечего охотника лет тридцати с небольшим. Его чёрные прямые волосы были закинуты на пробор. На твёрдом подбородке пробивалась щетина – почему‑то рыжая.

– Валерий Владиславович! Можно тебя на минутку? – подозвал председатель охотника.

Я объяснил ему, в чём проблема.

– Надо будет – поможем, – коротко ответил охотник. – Собаки у меня хорошие, по зверю притравлены.

Держался он свободно и говорил твёрдо, спокойно.

Я не стал уточнять, когда и как он притравливал собак. Решил сначала приглядеться к мужику.

В глубине души я понимал, что браконьерство бывает разное. Одно дело – убить утку с утятами, или беременную лосиху. Или перегородить водоём сетями, в которых гибнет рыба, и хапать от жадности, как не в себя.

И другое дело – пойти в лес в сезон и добыть мяса на еду. В том числе, и потому, что в магазине его нет.

Но делиться этим пониманием с охотниками я не спешил. Иначе не успеешь оглянуться – сядут на шею и будут давить на жалость и понимание.

– Спасибо! – сказал я и пожал руку Валерию. – Где вас искать, если что?

Он объяснил, как проехать к его дому.

 

Вечером разразилась гроза. На улице потемнело, порывы холодного ветра понесли по улице листья и птичьи перья. Небо затянули обложные тучи. На северо‑западе сверкали молнии, и лениво ворчал гром.

Первые крупные капли упали на сухой песок, оставляя в нём маленькие круглые кратеры‑воронки. Затем дождь усилился. Ослепительная молния располосовала небо до самой земли. Гром ударил так, что заложило уши. И с небес полил ливень.

Я растопил печь и поставил вариться картошку в большой алюминиевой кастрюле. Сел поближе к окну и, не зажигая света, принялся крошить на старой изрезанной доске редис и зелёный лук для салата.

Пригоршни дождевых капель, словно заряды крупной дроби, разбивались о стекло и стекали по нему струйками.

Острый луковый запах заставлял ноздри расширяться от предвкушения. Бело‑розовые ломтики редиса сыпались в миску, а в холодильнике дожидалась своей очереди пол‑литровая банка густой домашней сметаны.

Всем этим богатством я был обязан Лиде – продавщице из магазина. Когда я, как мы и договаривались, подошёл к самому закрытию, она заперла дверь изнутри на длинный железный крюк. Выставила на прилавок сетку крупной прошлогодней картошки, ведёрко крупной продолговатой редиски, огромный пучок зелёного лука и банку сметаны. Рядом положила вязанку репчатого лука и две буханки хлеба.

– Убирай в рюкзак, – тихо сказала она, не глядя на меня.

Я развязал тесёмки. Высыпал в рюкзак овощи. Лук и хлеб положил сверху.

– Сколько с меня?

Вышло шесть рублей с мелочью.

– Откуда всё это? – спросил я.

Лида пожала худенькими плечами.

– Люди принесли. Наши пьяницы за бутылку чего только не принесут. Только не говори никому. Меня бабы и так поедом едят, что мужикам водку продаю. Будто они без меня не найдут, где взять.

– Спасибо! – сказал я.

– Если ещё что будет нужно – говори, – предложила Лида. – Бутылку‑то возьмёшь под такую закуску?

– Нет, – отказался я. – Завтра с утра в лес, потом начальство приедет.

– Хороший ты парень, егерь, – вздохнула Лида. – Повезёт какой‑то девке. Ну, иди, пока никто не припёрся.

Я откинул крючок и вышел из магазина.