Эхо неугасшей любви
Впервые они прикасались друг к другу с тех пор, как стояли на том же месте и прощались со своим новорожденным ребенком. Если бы София осталась жива, сегодня ей исполнилось бы два года…
Ненадолго сжав Яннису пальцы, Керен осторожно высвободилась и обхватила себя руками.
– Как у тебя дела?
– Нормально… – Он склонил голову. – А у тебя?
– Нормально.
– Хорошо.
Снова молчание.
Когда‑то они без труда находили темы для разговоров. Правда, это было очень давно.
Керен сделала шаг назад:
– Мне пора возвращаться на яхту.
– Не хочешь чего‑нибудь выпить?
Она крепче обхватила себя за плечи.
– По‑моему, это не слишком хорошая идея.
– Я кое о чем хочу с тобой поговорить.
– Действуй через адвокатов. – Как было после того, как она ушла от него.
– Не все можно сделать через адвокатов. – Яннис сунул руки в карманы и ссутулился. – Останься ненадолго. Пообедай со мной. Давай поговорим… а после я подпишу все бумаги.
Керен резко развернулась к нему. Вот уже три месяца она ждала, что Яннис подпишет бракоразводные документы и финансовое соглашение.
– Они у тебя здесь? – спросила она.
– Заперты в сейфе.
Неужели все действительно так просто? Один разговор, и все официально будет кончено?
Либо его смягчила торжественность сегодняшнего дня, либо просто надоело играть с ней в кошки‑мышки.
За полтора года с тех пор, как она его оставила, от великодушной щедрости, которой Яннис, по его же давнишним словам, хотел ее окружить, ничего не осталось.
Она без борьбы согласилась на все его предложения. Потом он вдруг передумал и урезал обещанные ей выплаты наполовину. А потом еще наполовину. И еще…
Замок в Провансе и особняк в Милане, «астон‑мартин», «мазерати»… всем этим помахали у нее перед носом и отобрали.
Теперь осталась лишь капля от его первоначального предложения, но Керен было уже все равно. Пусть забирает все!
Она ни за что не боролась. Даже когда адвокат умолял ее одуматься, уверяя, что по закону ей причитается во много раз больше того, на что она согласилась.
Керен не хотела бороться. Ей было все равно. Пусть Яннис радуется, думая, что одержал над ней верх. И не важно, что говорит закон. Они были женаты всего год и два месяца. Ей не хотелось от Янниса ничего, кроме права время от времени навещать могилу их дочери.
– Ладно. Можно поговорить. – Она смотрела на надгробие дочери. – Но не сегодня, – тихо добавила она. Она не станет ссориться в день траура. Сегодня день Софии.
Яннис либо чувствовал то же самое, либо понял ее, потому что склонил голову и тихо предложил:
– Оставайся в бухте на ночь, а утром позавтракаем на террасе у бассейна.
– Хорошо.
– У тебя на яхте есть еда? Может быть, распорядиться, чтобы тебе принесли обед и ужин?
– Спасибо, у меня есть все, что нужно. – Может быть, он и правда смягчился по отношению к ней. Может быть, разговор, который он стремится затеять, – предложение мира. Может быть, он хочет извиниться…
Ее губы изогнулись в грустной улыбке. Яннис никогда в жизни ни за что не извинялся.
Он снова склонил голову:
– Увидимся утром.
Керен подождала, пока он скроется из виду, а потом вернулась в бухту.
Стоя на транце, Керен выливала воду из импровизированной стиральной машины. Вдруг ее внимание привлекла фигура на пляже.
Зачем он пришел? Точно не ради того, чтобы ее увидеть. Они ведь договорились встретиться завтра утром!
Но ведь это Яннис, напомнила себе она. Человек, на чье слово нельзя положиться… в основном.
Он вошел в воду. Керен делала вид, что не замечает его.
Привинтив шланг, она достала из бака мокрую одежду и переложила в пластиковое ведерко.
Хотя Яннис находился довольно далеко, ей вдруг показалось, что она беззащитна. Вернувшись на яхту, она переоделась из простого летнего платья в желтое бикини, а вокруг талии обвязала крошечный синий саронг, который почти не скрывал ягодиц.
Керен прикусила губу. Пока она была замужем за Яннисом, ей часто приходилось переодеваться по его просьбе. Он говорил, что выбранные ею самой наряды «не слишком подходят для того, куда мы идем, glyko mou»[1].
– Что ты делаешь?
Почему она вздрагивает от его голоса? Ведь она старательно делала вид, будто не замечает, как он плывет к яхте… Она и сама не знала.
– Вешаю выстиранное белье.
– У тебя есть стиральная машина?!
Керен постучала по переделанному баку.
– Это и есть твоя стиральная машина?
– Да. На дне бака камни. Положи грязную одежду, добавь стиральный порошок, налей воду и поставь парус. На волнах все отлично отстирывается. Одежда выходит чистая и свежая. – С чего она вдруг разболталась? Наверное, сильно нервничает. И потом, ей хочется доказать, что его второе неожиданное появление за день ее нисколько не беспокоит.
Как можно сохранять озадаченный вид, находясь в воде? Керен была слишком хорошо знакома с таким выражением лица; обычно оно появлялось, когда она делала что‑то, недоступное его пониманию.
– Разве не проще подключить обычную стиральную машину?
– Не проще. Она занимает слишком много места и потребляет слишком много электричества. Кроме того, если она сломается, в открытом море не слишком много мастерских по ремонту.
Судя по всему, ее слова его не убедили.
– Можно к тебе? – спросил Яннис.
[1] Моя сладкая (греч.).
