Эра бумажных мостов

Пока шли приготовления к похоронам Степанченко, Алекс пытался выяснить, не оставил ли убийца какой‑нибудь след. Детектив логично рассудил: если жертву заманили туда, где нашли тело, то сделано это было либо по телефону, либо по электронной почте, либо с помощью мессенджеров. Первый вариант отпадал: распечатка звонков и данные о входящих и исходящих сообщениях не содержали свидетельств того, что по телефону Степанченко с кем‑либо договаривался о встрече. Изучение почты и мессенджеров тоже никаких результатов не принесло, да и вряд ли преступник подставился бы столь очевидным образом. За исключением выброшенного телефона, убийца пока не совершил ни единой ошибки, а значит, человек он расчетливый, аккуратный, а также крайне предусмотрительный и сообщение от собственного имени по глупости не отправил бы. Оставался один вариант: Степанченко не договаривался заранее о встрече с убийцей. Видимо, последний пристально следил за жертвой, а в нужный момент оказался рядом якобы совершенно случайно и убедил ее пойти с ним. Судя по всему, Степанченко не относился к числу людей, ищущих приключений на свою голову. Следовательно, дабы заманить жертву в ту грязную и опасную московскую подворотню в нижнем уровне города (а Москва еще раньше, чем Екатеринбург, стала «расти» вверх по мере строительства многоэтажных автодорог, призванных бороться с колоссальными столичными пробками), нужно было пользоваться у нее большим доверием, что еще раз подтверждало версию о личном знакомстве Степанченко с убийцей, причем знакомстве достаточно близком.

А не попробовать ли установить, кто из знакомых Степанченко мог находиться в Москве во время совершения преступления? К сожалению, тут возникало несколько преград. Во‑первых, знакомых этих насчитывалось довольно много, и для начала стоило бы как‑то сузить круг подозреваемых. Во‑вторых, многие из них, если не большинство, постоянно проживали в Москве или часто туда ездили по работе. В‑третьих, добраться до Москвы из любой точки России у потенциального преступника очень легко, быстро и без всякой регистрации получилось бы на персональном аэротакси. Да ладно из России! Из любого иностранного государства можно было спокойно прилететь, скажем, в Новосибирск, пройти там обязательную для международных перелетов регистрацию, а потом без труда из Новосибирска за час с небольшим добраться до Москвы. Нет, стоило все‑таки вести поиски в ином направлении. И Алекс решил подробно изучить биографию Степанченко. Процесс исследования выдался весьма нудным хотя бы ввиду того, что жизнь убитый вел довольно скучную, в смысле скучную с точки зрения детектива. Подавляющая масса других (читай: нормальных) людей скорее позавидовала бы успешному программисту, лауреату различных премий и просто хорошему человеку Петру Николаевичу Степанченко. Однако Алекс все же сумел найти любопытную зацепку – единственную крохотную деталь в биографии покойного, вызывающую некоторые вопросы. За ответами детектив сперва обратился к Юле, но она о том периоде жизни отца ничего не знала. Надежда оставалась только на коллег Степанченко, и более удачного случая собрать их в одном месте в одно время, нежели похороны, в обозримом будущем едва ли представится.

Увы, на панихиду приехали далеко не все: кто‑то был занят, многие находились за рубежом и не имели визы, а кого‑то банально не известили. Но и количества прибывших Алексу хватило на первых порах. Лично проститься со Степанченко пожелали человек пятьдесят, не меньше.

«А сколько, интересно, пришло бы на мои похороны? – ни с того ни с сего подумалось детективу. – С одной стороны, я далеко не мастер налаживать близкие отношения с людьми, да оно в, общем‑то, и хорошо: чем меньше у тебя связей, тем реже ты ходишь на кладбище, а вот с другой… с другой стороны, в таком случае и с тобой попрощаться никто не придет, впрочем, тогда, если честно, тебе будет уже все равно».

Весь день, включая процедуру погребения и последующие за ней поминки, Алекс ненавязчиво расспрашивал каждого из пришедших по интересующему детектива вопросу. В итоге информацию, представляющую хоть какую‑то ценность, он получил лишь от директора екатеринбургского филиала «Парадокса».

– Я изучил биографию Петра Николаевича, – сказал ему Алекс, – и обнаружил пробел длиной почти в два года как раз перед тем, как он устроился у вас.

– Признаться, я и сам толком не знаю, чем Петр Николаевич занимался в то время. Это были какие‑то секретные исследования, и он о них особо не распространялся.

– А вы случайно не знаете, кто может быть в курсе этих исследований?

– Так сразу и не скажу… Хотя постойте. Если мне не изменяет память, Петр Николаевич тогда тесно общался с неким Виталием Кравчуком, известным в определенных кругах психиатром.

– Насколько я понимаю, на похороны он не приехал.

– Ему сообщили, но он не смог оставить работу. Кравчук заведует психиатрической лечебницей где‑то в США.

– Спасибо за помощь.

Алекс выяснил, где Виталий Кравчук осуществляет практику. Таким образом, следующий пункт назначения – Вифлеемская лечебница в Салеме, что в пригороде Бостона, штат Массачусетс. Значит, следовало взять с собой гарнитуру‑переводчик – универсальное устройство, преобразующее звуковые сигналы в соответствии с выбранным языком. Если, к примеру, установить на гарнитуре итальянский язык и русский в качестве соответственно языка, с которого и на который требуется переводить, то пользователь вместо итальянской речи будет слышать русскую, а его собеседник вместо русской – итальянскую. Перевод осуществлялся практически мгновенно, и в ходе разговора ощутимых пауз не возникало. Главным же достоинством аппарата являлась возможность максимально точной передачи интонации, тембра голоса, акцента и даже дефектов речи, а для детектива в его работе подобные мелочи имеют колоссальное значение. Положим, в беседе с русскоговорящим Кравчуком гарнитура‑переводчик вряд ли понадобится, зато для общения с его окружением она наверняка здорово пригодится. Пускай Алекс и знал английский довольно неплохо, данное устройство позволяло встать вровень с носителем языка, создавая тем самым весьма ощутимую разницу в восприятии информации при сборе свидетельских показаний.

Салем – городок, известный когда‑то охотой на ведьм, – встретил Алекса прохладной пасмурной погодой. «Почти как дома, только без снегопада», – подумал про себя Алекс. Окружающая обстановка непонятным образом производила на детектива гнетущее впечатление, хотя, казалось бы, от атмосферы семнадцатого века не осталось и следа: последний по‑настоящему старый дом, напоминавший о той давно ушедшей эпохе, снесли еще около десяти лет назад. И все же Алекс чувствовал определенный дискомфорт, и это ощущение лишь усилилось, когда он добрался до Вифлеемской лечебницы, расположенной в большом красивом современном здании с просторным внутренним двориком. Но от того, что вы размещаете сумасшедший дом не в мрачной готической постройке, а в уютном и комфортабельном сооружении, выполненном в стиле хай‑тек, он не перестает быть сумасшедшим домом – местом, куда люди обычно не попадают по доброй воле, а потому по‑прежнему сохраняющим ореол прибежища скорби.