Эра бумажных мостов
К ее разочарованию, ей не удалось найти в ноутбуке ничего, способного пролить свет на отцовское исчезновение. Там в основном содержались материалы, связанные с работой. Юлю заинтересовали данные об ЭВээМме: похожего программного кода девочке до сих пор видеть не приходилось. Перед Юлиным глазами со всей ясностью предстал не просто продвинутый алгоритм по типу нейросетей, а нечто принципиально иное – самостоятельно мыслящее существо. Еще внимание девочки привлекла папка с интригующим названием «Проект Ф», но там содержались только какие‑то непонятные расчеты и математические выкладки без каких‑либо пояснений.
Около пяти часов вечера завибрировал Юлин смартфон. Звонил Алекс.
– Я нашел телефон, – сообщил детектив. – Признаться, работа была грязная, и я рад, что не взял тебя с собой. У телефона треснул экран, однако аппарат работает.
– Что‑нибудь о папе узнал?
– Ничего. По крайней мере, ни на свалке, ни в ее окрестностях никаких его следов я не обнаружил.
– Понятно, – в голосе девочки отчетливо прозвучали нотки разочарования – она ожидала другого результата.
– Слушай, я сейчас заеду кое‑куда, а потом вернусь в гостиницу. Поесть чего‑нибудь принести? Ты же наверняка проголодалась.
– Можно роллы или пиццу.
– Хорошо. Скоро буду.
Алекс приехал через полтора часа (по меркам Москвы – очень быстро) с коробкой пиццы в руках.
– Роллы не любишь? – спросила Юля.
– Скажем, из весьма странного выбора между итальянской кухней и японской я предпочитаю итальянскую.
– Ты выяснил что‑нибудь? – снова задала прежний вопрос Юля, взяв в руки кусок пиццы.
– Ничего существенного. Твой отец прилетел в Москву встретиться с представителями здешнего отделения «Парадокса». Стороны всего‑навсего вместе согласовывали дальнейшие планы. Он поехал на встречу около полудня, закончилась она ближе к четырем. Больше его никто не видел.
– И никто не знает, куда он мог дальше поехать?
– Он никому не сказал…
– И что же теперь делать?
– Ждать и думать. Я уже обратился за помощью в полицию, и, если им станет что‑то известно, они нам сообщат. И хотя я обычно негативно отношусь к правоохранительным органам в том состоянии, в котором они находятся сейчас, но вынужден признать, там работают и нормальные люди тоже. Человек десять, не больше, и все‑таки они есть. А я же пока буду думать.
– То есть ты будешь сидеть и ничего не делать? – слегка обиделась на Алекса Юля.
– Не ничего не делать, а думать. Это две большие разницы, как якобы говорят в Одессе. И построение логических рассуждений, между прочим, зачастую приносит больше пользы, нежели лазание по помойкам в поисках улик. Впрочем, последнее тоже важно. А раз сегодня я уже успел полазать по помойке (ладно еще, у них там душ оборудован и сменную одежду выдавали), то сейчас настало время наконец‑то сесть и хорошенько подумать. Рассмотреть различные варианты, разработать стратегию на тот или иной случай в зависимости от того, как будут в дальнейшем развиваться события. Короче говоря, это не безделье. По мне, так это и есть настоящая работа детектива.
– О’кей, тебе, пожалуй, виднее, – согласилась Юля. – Ну а мне чем заняться?
– Можешь еще раз проверить компьютер отца.
– А с чего ты взял, будто я в него заглядывала?
– Когда я уходил, он был выключен, а сейчас включен. Иногда логические выводы настолько просты, что даже не стоит акцентировать на них внимание.
Следующие пару часов они так и провели: Юля копалась в отцовском компьютере, а детектив Алекс продолжал думать, сидя на полу по‑турецки и вертя в руках ту же самую головоломку, с которой ранее возился у себя в кабинете. Порой ему в голову приходила какая‑та мысль, и он ее сразу же записывал в электронный блокнот на своем гаджете (Юле, к ее удивлению, данная модель представлялась совершенно незнакомой, притом что в технике девочка, как мы уже успели узнать, разбиралась очень неплохо).
Наконец раздался телефонный звонок, Алекс на него ответил, поговорил с кем‑то недолго, а потом обратился к Юле официальным тоном:
– Юлия Петровна, нам надо проехать в морг на опознание…
Сию же секунду девочка почувствовала, словно земля уходит у нее из‑под ног. Она только и смогла проговорить:
– Нет… – И из глаз ее брызнули слезы.
Юля опознала отца. Алексу пришлось бы еще долго утешать девочку, кабы он знал, как это делается. За неимением же лучших вариантов детектив просто решил пока ее не беспокоить и не мешать ей плакать, а сам принялся выяснять подробности смерти Степанченко. Оказалось, тело нашли сегодня утром в одной из темных московских подворотен. Причина смерти – удар тяжелым тупым предметом по голове. Очевидно, из карманов жертвы были похищены деньги, документы и телефон, из чего полицейские сделали вывод, что на Степанченко было совершено разбойное нападение с целью хищения имущества, иными словами – он банально очутился в неподходящее время в неподходящем месте. Никаких следов преступник на месте преступления не оставил. Никаких свидетелей также не отыскалось.
– Максимум мы моги бы попытаться отследить телефон, но раз вы его уже нашли, то пока нам сделать больше нечего, – говорил капитан, ведущий дело.
– Подождите секундочку, – сказал Алекс. – Телефон! Ну конечно!
– Что телефон? – недоуменно спросил капитан.
– А то, что это был не разбой. Мне надо поговорить со своим клиентом.
Алекс отправился в гостиницу, где он оставил безутешную Юлю наедине с ее горем. Войдя в номер, детектив увидел девочку, сидящую на кровати с подтянутыми к подбородку ногами. Она уже перестала плакать, однако глаза ее по‑прежнему блестели от слез.
– Я… – начал Алекс. – Мне, наверное, не стоило оставлять тебя одну.
– Да ладно, все нормально. Хотя нет, все ненормально. Как такое могло случиться? Папа в жизни и мухи не обидел!
– Ты можешь мне не верить, но я прекрасно понимаю, каково тебе сейчас.
– Да? И каково же мне, по‑твоему, сейчас?
На этот непростой вопрос Алекс, как ни странно, знал ответ:
– Тебе кажется, будто все происходящее вокруг сливается в один сплошной ночной кошмар, слишком страшный, чтобы обернуться правдой. Этого не может быть, потому что не может быть, но вместе с тем ты осознаешь, что это реальность. Жестокая, несправедливая, ужасная, а все же реальность. И ничего не остается, кроме как через боль принять ее и смириться.
Юля крепко прижалась к детективу и снова заплакала. Сквозь слезы она говорила:
